* * *
Конец августа и начало сентября в Питере обычно отмечено появлением холодного ветра. Еще ярко светит солнце, и не просто светит, а вполне себе даже припекает, но порывы ледяного ветра сводят всё это припекание на нет, а в тени и вовсе стоит собачий холод. Правда, отдельные особо одаренные граждане еще пытаются загорать в закоулках Петропавловской крепости, но загар этот чреват насморком и прочими нехорошестями. Кроме того, синяя пупырчатая кожа, хоть и загорелая, всё-таки мало привлекательна для граждан противоположного пола.
Ночи к тому моменту уже кардинально перестают быть белыми и заметно темнеют. Конечно, до «города Сочи, где тёмные ночи» еще очень далеко, такие ночи, как в этом самом Сочи, наступят уже зимой. Тогда всё высокое ясное небо будет усыпано звездами не хуже, чем на юге. А вот в конце августа ночью, хоть и темнеет, но небо обычно заложено облаками. Теми самыми «ночными», о которых пела питерская певица Людмила Сенчина в песне про «Золушку». Эти вот ночные облака бывают только в Питере. Если днем на небе ясно, то к вечеру, откуда ни возьмись, они собираются и кучерявятся над спящим городом. Нет, конечно, примерно понятно, откуда они берутся. Всё оттуда же, откуда приплывают эти вечные питерские моросящие дожди и мокрый снег, а именно, с залива. Питер же всё-таки приморский город, хотя жители дальних новостроек, типа Купчина или Гражданки иногда об этом забывают.
– Кто здесь? – страж Ши-цза строго глянул на фигуру скользящую в сумраке по водной глади.
– Ну, снова-здорово! Ты на меня еще огнем полыхни! – раздался в ответ грозный голос и на гранитные ступеньки въехал сам великий царь.
– Извиняюсь, Ваше величество! – оба Ши-цза вежливо склонили головы.
– То-то же! – великий царь по очереди потрепал существ по загривкам.
– Давно не виделись, вот, на всякий случай и поинтересовались, кого еще к нам с той стороны несет, – от царской ласки стражи Ши-цза зажмурились и глухо заворчали. Чего с них взять? Собаки есть собаки, хоть и драконы внутри.
– А где все? Неужто Ильича всё-таки снесли?
– Держи карман шире, – картаво ответили из темноты и со стороны бывшей гостиницы «Ленинград» послышались шаги, как будто кто-то шлёпал по лужам. На ступени вышел великий вождь. Его знаменитая кепка была сдвинута на затылок, руки засунуты в карманы пальто, а сам он светился лукавой улыбкой.
– Чего радуемся? – поинтересовался великий царь.
– Вот гуляю, батенька, разве не радость?
