В этом же 1918 году для Николая наряду с радостными событиями произошло печальное. Его постигло горе. От воспаления легких умерла его бабушка, человек, заменявший, как он сам говорил, мать. отца, наставника, воспитателя. Соседи ему говорили: "Не горюй, а радуйся! Ведь она умерла под Пасху и пойдет прямо в рай, так всегда бывает". Эти слова не были для него утешением, он уже давно не верил в Бога. Только сказал в ответ: "Если бы даже был рай, она должна была бы пойти туда не потому, что умерла под Пасху, а за всю свою многострадальную жизнь". И вспомнил, как незадолго до смерти со слезами на глазах бабушка рассказывала ему историю о гибели своих сыновей. Это были трагическое повествование. Ее сын Антон, сапожник, погиб от большого количества выпитого спирта. Иван, машинист, так пил, что однажды спьяну развел чрезмерный пар. Котел лопнул, Иван обжегся паром и скончался. Александр, слесарь, отбывал службу матросом на флоте, еще при царе. Перед парадом его послали укрепить мачты, перед этим преподнесли чарку водки. Он потерял равновесие, упал и разбился насмерть. И еще бабушка поведала ему об одном обычае: когда собирается молодежь, то для веселья обязательна выпивка, а потом - ругань и драка. Вот такие грустные воспоминания нахлынули на Николая - бабушка для него была самым близким и родным человеком на свете.
С раздвоенным чувством возвращался он в Пензу. С одной стороны радость - первый успех на большой выставке, с другой - смерть бабушки, самого дорого человека.
Но жизнь есть жизнь и она шла своим чередом. Заканчивалась учеба. Классы, где иные сидели годами, он закончил досрочно и его как одного из лучших выпускников направили в Петроград в Академию художеств для завершения образования. В то бурное время реформ в Москве образовались Высшие художественные технические мастерские (ВХУТЕМАС) с несколькими факультетами. Программу обучения создавали известные художники В. А. Фаворский, П. Я. Павлинов, К. Н. Истомин и другие. Николай, узнав об этом, выбрал Москву и ВХУТЕМАС. До учебы оставалось достаточно времени, и он решил поехать в Моршанск к отчиму. Было лето 1918-го года. Здесь, в Моршанске, оказался один из его друзей. Он познакомил Николая с девушкой, по имени Ольга, которая стала потом его женой. А пока Ольга училась в Петрограде в частном училище имени барона Штиглица (ныне Высшее художественное училище имени Мухиной). В Моршанске она была на каникулах. "Это была среднего роста крепкая, энергичная девушка, не крашенная. Все в ней было просто и естественно, лицо немного суровое",- вспоминал потом Николай Степанович. Он часто встречался с ней на занятиях в студии рисунка. Эту студию создали молодые художники, приехавшие сюда из Пензенского училища. Образовалась целая группа художников-энтузиастов. Время было сложное, но интересное, в искусстве шла переоценка ценностей. "В творческом отношении,- вспоминал Николай Степанович,- Революция расковала нас, помогла отойти от академизма, натурализма, рафинированного снобизма. Мы были полуголодны, но страсть к живописи нас не покидала". И действительно со страстью и увлеченно занимались они не только в училище, но и в студии. Творческие дискуссии, споры иногда заходили далеко за полночь, но зря времени они не теряли и часто в дискуссии находили какое-то зерно, истину. С Ольгой он общался и после занятий, потом увлекся и стал встречаться все чаще. Они вместе прогуливались по извилистым берегам реки Цны, любовались ее красотами. "Ах, какое это увлекательное занятие - находить красоту!" говорил он Ольге. Она рассказывала ему о своем училище, вспоминала о недавних событиях в Петрограде. Вспомнила то время, буквально за два месяца до октябрьского переворота, когда Питер резко изменился. "С одной стороны,говорила она,- на Невском уже не стало митингов. Улицы, где жила буржуазия, погрузилась в тишину. Особняки миллионеров и иностранных посольств словно вымерли, их парадные двери были прочно закрыты на .засовы. Впечатление спокойствия. Но оно было обманчиво - буржуазия уже готовила свой заговор против революции. С другой стороны,- продолжала она,- в Питере чувствовалась готовность к свершению переворота". В те дни по всему Питеру на предприятиях, как ей рассказывали, звучали ленинские слова: "Промедление в восстании смерти подобно!"
