Сумерки уже легли и на поляны. Какие-то мелкие пичужки, припозднившись, перелетали через дорогу. Воронцов следил за посверкиванием их упругих округлых крыльев. И тут в конце просеки, отмеченной едва примятой тропой, увидел человека. Он уловил его вначале боковым зрением, а потом, будто пронзённый током, глянул в упор. Рука уже лежала на рукоятке пистолета, палец торопливо ощупывал предохранитель.
Человек сидел на пне. Поэтому казался высоким, почти огромным. Сумерки усугубляли впечатление. Но в осанке, в посадке головы Воронцов мгновенно уловил нечто знакомое. Напряжение сменилось любопытством, а потом и радостью.
– Иванок! Чёрт бы тебя побрал!
– Что? Напугал? – хрипло пробасил Иванок и встал навстречу. – Здравствуй, Курсант. Я знал, что ты появишься. Там тебя давно ждут. – И он кивнул в сторону Прудков.
Они обнялись. Встреча однополчан – всегда радость. Иванок заметно подрос, вытянулся. Ткнулся носом в плечо Воронцова и сказал:
– А ты всё ещё лейтенант?
– Как видишь.
– В отпуск? Или списали подчистую?
– Пока в отпуск. А там… В ноябре – медкомиссия, переосвидетельствование. А ты?
– Ну да, в погонах… А у меня контузия была. Направили домой. Сказали, больше не возьмут. Только через год. И то, если комиссия пропустит.
Разговор быстро иссяк. Потому что оба, отвечая на вопросы друг друга, думали всё же о другом.
– А ты что в лесу делаешь? На ночь-то глядя? – Воронцов посмотрел по сторонам. Рядом с пнём, на котором несколько минут назад сидел Иванок, в траве лежал кавалерийский карабин с потёртым прикладом и самодельным ремнём. Он скользнул рассеянным взглядом дальше, делая вид, что брошенного Иванком карабина, не заметил. Что и говорить, странно его встречали Прудки. До деревни ещё с километр-полтора, а уже столько встреч, о каждой из которой можно думать что угодно.
– Ты мне скажи, как там мои?
Это внезапно вырвавшееся мои прозвучало настолько естественно, что Иванок так же спокойно, даже не взглянув на Воронцова, ответил:
– Все живы и здоровы. Зинка ещё красивше стала. Ребята подросли. А Улька уже по улице бегает.
– Иван Стрельцов так и не вернулся?
– Нет. Не вернулся дядя Ваня. Ни он, ни папка мой. Ни Шура. – Иванок опустил голову, отвернулся.
Помолчали. Иванок спросил:
– Наши наступают?
– Наступают. А вы что, газеты не читаете?
– Читаем. Но ты, может, новости какие знаешь? В газетах же не всё пишут.
– Наши сейчас на Днепре. Под Киевом. Под Чаусами. На Десне. По всему фронту наступают.
