Казна императора | страница 32
– Это точно… – приостановившийся на минутку Кобылянский улыбнулся. – Помню, мы с ним год назад вот примерно в таком месте застряли. Рыбой питаться пришлось…
– Что, сырой? – не понял Костанжогло.
– Ну зачем же, – усмехнулся Кобылянский. – Сырая, это на любителя. А наш, как вы изволили выразиться, Чеботарев изумительно рыбку над костром на рожне жарит. Не изволили пробовать?
– Да как-то не пришлось, – Костанжогло остановился рядом с Кобылянским и, посматривая по сторонам, раздумчиво заметил: – Выходит, полковник еще и кулинар…
– Еще какой, – охотно подтвердил Кобылянский. – Рыбка, я вам скажу, была объеденье. – И тут же, возвращаясь к прежним мыслям, спросил: – Скажите, полковник, как по-вашему, Чеботареву удасться докопаться, кто именно напал на вашего офицера?
– Кто именно, возможно… – Костанжогло немного подумал и весьма пессимистически заключил: – А вот кто приказал, вряд ли. Слишком много заинтересованных.
– Но хоть бы вашего человека удалось вытащить… – заметил Кобылянский и, отдышавшись, снова зашагал вверх по склону.
Костанжогло сразу по прибытии обстоятельно доложил все полковнику, и разговор на ходу мог означать только одно – Кобылянский начал обдумывать дальнейшие действия…
Костанжогло не ошибся. Пройдя шагов тридцать, Кобылянский повернулся к нему и тихо сказал:
– По возвращении передайте Чеботареву, чтоб, как только все утихнет, перебирался в Европу, там главная каша заварится. Однако и здесь тоже глаз нужен. Вы уж, полковник, не сочтите за труд, обоснуйтесь как следует в Харбине, ну а я соответственно остаюсь тут…
Костанжогло молча кивнул и показал на толстую осину, с которой длинными лоскутами свисала зеленовато-бурая, недавно содранная кора.
– Смотрите, Топтыгин балуется.
– Неудивительно, сейчас их время, – отозвался Кобылянский и поторопил спутника: – Приналяжем, полковник, наши вон уже на увал вышли…
Действительно, занятые беседой они подзадержались, и их спутники уже ждали возле остановившейся на самом верху подводы. Когда же припозднившиеся полковники тоже одолели склон, их глазам открылась удивительная картина.
Посередине ровной, поросшей травой поляны серо-угрюмым углом возвышался неизвестно как сюда попавший огромный камень. А вокруг весело белели стволами и переливались листвой березы, словно вырвашиеся из наполненной мошкарой чащи.
– Ну, вот он, Дик-камень… – Кобылянский показал на середину поляны и совершенно буднично добавил: – Господа, не будем терять времени.