Ножка сестры в крепком меховом ботинке ощутимо надавила на пальцы Веры, и та удивлённо замолчала. Надин же, как ни в чём не бывало, лучезарно улыбнулась ростовщику и сообщила:
– Иосиф Игнатьевич, моя сестра в ближайшие дни уедет, но я остаюсь в столице и буду работать с вами вместо брата. Нам приданое пока не нужно, и наша семья не собирается разрушать так удачно налаженную коммерцию. Вы будете работать со мной на тех же условиях, что и с братом. Такой вариант вас устраивает?
– Конечно, ваше сиятельство, – невозмутимо согласился ростовщик.
– Вот и отлично, значит, договорились. Если вы сейчас отдадите нам проценты, мы сможем уехать.
– Они давно приготовлены. Изволите посчитать? – осведомился Барусь.
– Я думаю, вы не обманываете партнёров?
– Помилуйте, ваше сиятельство, как можно? Тогда никто не станет иметь со мной дела, а в моём ремесле слово – золото, – степенно объяснил ростовщик и добавил: – На документики взглянуть позволите?
Сёстры переглянулись. Как же хорошо, что паспорт, с которым Боб в прошлом году ездил в Париж, остался в Москве. Сейчас Вера вытащила бумагу из ридикюля и протянула процентщику. Барусь прочитал, отдал паспорт обратно и, подойдя к одному из шкафов, достал большой кожаный мешок.
– Позволите отнести в ваш экипаж? – спросил он.
Девушки вновь вышли в полутёмный коридор. Появившийся, как из-под земли, конопатый лакей взял ношу из рук хозяина и направился впереди всех к входной двери.
– Ваше сиятельство, вы не подумайте, что я обману хоть на грош, – придержав локоть идущей рядом Веры, вдруг прошептал Барусь. – И за сестру не беспокойтесь – ни один волос с её головы не упадёт.
Они остановились в дверях, ожидая, пока мешок с деньгами уложат в экипаж.
– Спасибо, вам, Иосиф Игнатьевич, – с облегчением отозвалась Вера.
Блестя глазами и играя улыбкой, в разговор вмешалась Надин:
– Когда мне теперь приезжать?
– Если всё остается по-прежнему, то в июле получите проценты за первое полугодие, а если что-то непредвиденное случится – милости прошу в любой день. Я завсегда на месте.
– Договорились!
Надин кивнула Барусю и вслед за сестрой забралась в экипаж. Она шутливо чмокнула Веру в щёку и заявила:
– Вот видишь, мы раздобыли деньги и не станем больше сидеть на шее у бабушки. Теперь дело за тобой. Хочешь, я тоже поеду в Солиту?
Но Вера отказалась:
– Нет, дорогая! Ты береги маму и бабушку. Я постараюсь справиться одна.
Она сказала сестре правду, вернее, почти всю правду. Но кое о чём Вера просто не решалась говорить. Тот сон, пришедший в ночь после взрыва, больше не повторялся, но зато ей снились другие. В них всегда случалось одно и то же: Вера стояла в круге света, а зверь охотился на неё. Понятно, что эти кошмары были отголосками взрыва, следами контузии, но Вера боялась худшего. Вдруг она вообще свалится, что тогда станется с матерью и сестрами?
