Вера присмотрелась к матери и совсем расстроилась: со вчерашнего дня графиня похудела ещё больше, лицо её сделалось тонким, а потухшие глаза с красными отечными веками выдавали не проходящее отчаяние. Но держалась Софья Алексеевна бодро. Она даже смогла улыбнуться, прежде чем попрощалась с родными. Дочери поглядели ей вслед и горестно переглянулись. Страдания матери рвали им сердце, но как они могли ей помочь?
Графиня приказала кучеру ехать на Малую Морскую. На самом деле она боялась, что Чернышёв откажется ей помогать. Всю ночь размышляла Софья Алексеевна. Сравнивала то, что узнала от командира сына, и то, что сказала Загряжская, и наконец подозрение переросло у неё в уверенность. За вчерашним предписанием и челобитной о передаче титула и майората несчастного графа Захара стоял один и тот же человек – кузен Алекс.
Он уже наложил лапу на состояние Чернышёвых. Далее предложит своё опекунство юным родственницам, а потом захочет большего: станет вершить их судьбы. И к тому времени, когда прояснится участь Боба, все они будут связаны по рукам и ногам. Графиня почти убедила себя в этом, но ей так хотелось обмануться. К тому же избежать встречи с Александром Ивановичем уже не представлялось возможным – свидание с арестованным сыном можно было получить только через него.
Пока экипаж пробирался по заснеженным улицам столицы, Софья Алексеевна окончательно скисла. Её мужество утекало на глазах, будто вода сквозь сито, и когда лакей открыл перед ней двери нарядного, в мраморе и лепнине, дома, графиню обуял ужас.
Она вышла из экипажа и проследовала за лакеем в вестибюль. Утренние косые лучи играли на зелёной обивке стен, сером мраморе ступеней, рассыпались бликами на позолоте рам. Александр Иванович явно не пожалел денег на отделку нового семейного гнёздышка. Графиня отдала слуге шубу и, представившись, заявила, что хотела бы видеть хозяина дома.
– Сейчас доложу, – пообещал лакей.
Софья Алексеевна специально приехала так рано, чтобы уж точно застать Чернышёва дома, теперь тот не смог бы уехать, не приняв её или не отказав. Ждать пришлось долго. Наконец на лестнице раздались шаги, и показался Александр Иванович. Графиня не видела кузена лет двадцать, в последний раз тот приезжал в Москву накануне отъезда в Париж. Тогда он поразил Софью Алексеевну своей яркой смуглой красотой, а теперь как будто бы облинял. Его фигура ещё сохраняла молодцеватость, но лицо уже начало оплывать, буйные чёрные кудри подёрнула седина, и лишь усы казались по-прежнему щегольскими, да темные глаза смотрели так же остро, как и прежде.
