– Ну что?..
– Всё так, как вы сказали!
Человек не стал развивать тему, он лишь кивнул, отпуская помощника, и вновь подставил лицо теплому майскому ветру. Вроде бы всё складывалось неплохо, в делах осталась одна-единственная загвоздка, и у этой загвоздки были чёрные, как ночь, волосы и необычные лиловатые глаза. Он уже с месяц думал, как поступить, но жизнь сама толкала его принять окончательное решение, и человек понял, что время вышло. Загвоздка должна исчезнуть. Не позже конца мая.
Тёплые майские сумерки баюкали Солиту. В темнеющей вышине небес не скользило ни облачка, ни тучки. Огромная золотая луна уже поднялась над лесом, а следом проступили алмазные капли звёзд. Млечный Путь сиял над Полесьем, обещая весну и надежду – надо было лишь посмотреть в небо… Жаль только, смотреть было некому – все в имении оказались ужасно заняты.
Сменив свой мужской костюм на светлое бомбазиновое платье, Марфа спешила в хозяйский флигель. Еда на столе почти остыла, а увлеченная своими опытами графиня Вера так и не появилась.
Вот уже почти месяц, как Марфа ездила по полям одна, а хозяйка имения с головой ушла в дела найденной шахты. В Смоленске нашёлся отставной поручик, прежде служивший на казенных рудниках. Он согласился приехать в Солиту. Марфа сняла с работ три десятка крепких мужиков, и теперь они руководством Шапкина (так звали поручика) проверяли своды штреков и камер, сооружали лестницы и подъёмники. Весь день проводила графиня Вера на своей шахте, а по вечерам пыталась докопаться до истины – старалась понять, как же крупные соляные глыбы превращаются в тонкую белую соль с обеденного стола.
«А ведь Бунич мог бы мне многое объяснить», – часто размышляла Марфа. Поведение соседа ей откровенно не нравилось. Тот не захотел помогать, не пригласил Веру Александровну в свою солеварню и лишь посмеивался, шутливо намекая, что соль – дело неженское. Ну и графинюшка тоже хороша – как говорится, закусила удила. Могла бы и настоять, не секрет ведь, что Бунич её обхаживает, но та – гордячка, до всего сама дойти хочет.
Хозяйка выселила из кухни Осипа, а сама заставила плиту сковородками и плошками, где промывала и выпаривала соль. Сейчас из трубы её флигеля валил густой чёрный дым. Марфа постучала и толкнула дверь. Ей навстречу вышла горничная Дуняша и, привычно кивнув в сторону кухни, сообщила:
– Я барышне уже напоминала про ужин, а она только отмахивается.
– Ничего, еда ещё не остыла, – успокоила её Марфа и прошла в кухню.
