– Будем знакомы, ротмистр Рябинин! – представился он, а потом добавил: – Я был секундантом на дуэли между моим другом Петром Иваницким и князем Черкасским. Его светлость жив. Мать-игуменья сама вынула из его тела пули. Конечно, это оказалось нелегко, но всё обошлось. Князя уже увезли в его имение Ратманово. И не вздумайте упрекать моего товарища в этом несчастье. Он ранил князя в руку. Ранение – легче не бывает, а Черкасский вообще стрелял вверх, давая понять, что больше не считает себя оскорблённым.
– Так что же тогда случилось? Почему его светлость так тяжело ранен? – не понял Щеглов.
– Потому что ему стреляли в спину, но это были не мы! – огрызнулся Рябинин.
– А кто же?
Ротмистр пожал плечами и неохотно признал:
– Мы не знаем. Стрелялись с двадцати пяти шагов, позиции разметили на дороге у мельницы. Было ещё темно. Мы зажгли масляный факел, он кое-как освещал дорожку, а всё остальное скрывалось во тьме. Черкасского ранили в тот момент, когда он сам стрелял в воздух. Преступник затаился на крыше мельницы. Мы с другом видели там силуэт, явно мужской.
– Человек показался нам высоким, – добавил Иваницкий.
– Так почему же вы не задержали его? – поинтересовался Щеглов. Говоря откровенно, он не верил драгунам: весь их рассказ был шит белыми нитками.
– Пистолеты уже оказались разряжены, стрелять было не из чего, а пока мы добежали до мельницы, преступник спрыгнул с крыши на другую сторону и исчез в лесу, – объяснил Рябинин и, заметив скептическую мину на лице поручика, разозлился: – Не верите? Можете осведомиться у монахинь – узнать, сколько пуль они вынули. А ещё лучше поезжайте на мельницу. Она тут рядом. Осмотрите всё сами. Наверняка следы ещё не замело.
Подоспевший смотритель поднёс каждому из драгун по полстакана водки и тут же вернулся с солёными огурцами.
– Ещё чего-нибудь не желаете? – осведомился он.
– Нет, – отозвался Иваницкий, бросил на тарелку с огурцами монету и поторопил друга: – Поехали, время не ждёт.
«Небось за вещами – и даст дёру, – расценил их прыть Щеглов. – Дуэли запрещены, и этот красавчик не станет искушать судьбу, дожидаясь, пока я доложу о его проступке генерал-губернатору».
Впрочем, поручик уже узнал всё, что хотел, теперь оставалось лишь проверить рассказ ротмистра. Придётся ехать на мельницу. Щеглов обратился к ямщику, скромно притулившемуся на лавочке у дверей:
– Митрий, собирайся. Поедешь в моих санях. Покажешь, где тут у вас мельница.
Сани Щеглова свернули с широкой дороги на боковую. Следы от полозьев, хоть и присыпанные порошей, явно проступали на мягком, как вата, снегу.
