– Что будет дальше? – повторил он вопрос Орлова. Задумался и долго не отвечал. Наконец, нарушил молчание:
– Я не знаю, что будет дальше, но эти люди по-другому уже не смогут, – посмотрев в глаза Орлову, добавил, – они не смогут, как раньше, – и с невыразимым страданием оглядел кучу отточенных карандашей. Помолчав немного, заговорил снова:
– Либо они найдут себе достойное дело в ваших цехах, либо погибнут… Человек, единожды испытав свободу, поднявшись на нереальную высоту, не сможет так просто опуститься на землю. Это, как лицом в грязь.
Вдруг внезапно спросил:
– А чего хотите вы? Зачем вы все это делаете? Какой в этом смысл?
– Я на службе, – коротко ответил Орлов.
– Понимаю. Но, чему вы служите? – настаивал доктор.
– Закону, – четко, по-военному ответил Орлов.
– А если завтра эти законы опять перепишут, вы снова будете выполнять приказы?
Орлов промолчал и удивленно посмотрел на врача.
– Да-да, я понимаю, – произнес врач, – вам можно позавидовать.
– Так, что же будет с ними потом? – повторил свой вопрос Орлов.
– Пока они видят сны, ничего не будет – им есть за что держаться, – сказал доктор, – а потом…
Он посмотрел на ненавистную кучу карандашей и сбросил их со стола. Те разлетелись по всей комнате, их грифели ломались, они уже не были столь идеальны и никому были не нужны.
– А потом превратятся в зверюшек, прикованных цепями к своим станкам… Кстати, вы не знаете, что производят на нашем заводе? – неожиданно спросил Иван Степанович.
– Производят? – переспросил Орлов, – не знаю, – задумался на секунду. – Но, знаю точно – люди там работают и делают свое дело.
– Свое дело? – переспросил врач, – да-да, конечно, свое дело, – повторил он. Потом достал из коробки последний тупой карандаш и с усердием, яростно начал его точить. Карандаш становился все короче, стружка разлеталась во все стороны, грифель крошился… Орлов встал и, не прощаясь, направился к выходу. Неспокойно было у него на душе. Все опять стало сложно, все запутывалось…
– А действительно, – пробормотал он, – что же производят на этом заводе?
Доктор, отложив в сторону перочинный нож, задумался. Как понять этого человека, как понять этих людей? Одни строят моря и космодромы, мысленно бороздят просторы космоса. Другие служат непонятной идее, которая осталась там, за колючей проволокой. Почему Орлов не изменился, что помогает ему? Что помогает налоговому инспектору выполнять обязанности в этой ситуации и оставаться верным своему делу? Как сохранились эти замы и их замы тоже? Правда, они теперь примкнули к остальным, таскают песок на море или играют в оркестре. Но не очень-то этим веришь – эти всегда к кому-то примыкают, почувствовав, что власть зашаталась. Они, как паразиты, – могут только пить чужую кровь. Но, как понять самого себя… Эти чертовы карандаши… Он месяц не работал врачом, не мог заниматься антивакциной и остался без дела… Все эти люди по какому-то чудесному заговору перестали болеть. После того, как они заразились – они стали абсолютно здоровы, видимо, их сознание дало им невероятные возможности сохранять тело и не болеть. Итак, он остался без дела! Пытался лечить себя волшебной терапией, читать книги, слушать музыку, но, ничего не помогало, только апатия, а еще эти чертовы карандаши. Господин, писатель! Как же ваша красота, которая спасет мир? Вы ошиблись! Вы сто лет морочили вашим читателям головы! Этой красоты хватает лишь на жалкие мгновения, но потом забываешь обо всем – и все с начала!
