Но тогда у нас два пути: или жить совсем по-другому, подпуская к себе только истинные ощущения и мысли, или искать противоядие от “вакцины Ильича”. И доктор снова уставился на счастливых людей в смирительных рубашках, которые с восторгом смотрели на экран. Они стали другими – это были инопланетяне на нашей Земле. Так не слушают музыку, не смотрят гениальное кино. Но они отдавались этому священному занятию, впитывая аромат и красоту так, как могут это делать только люди, влюбленные и искушенные искусством. А Эти – были случайными посетителями клиники! Заурядными жителями заурядного городка с невыдающимися судьбами и жизнью. И тут Ивану Степановичу стало по-настоящему страшно. Противоестественно так внимать красоте! Долго так прожить невозможно! Они не смогут быть такими всегда, и выход только один – противоядие. А пока эта замечательная терапия пусть спасает городок…
Мэрия встречала главу города, как героя. Все были по-настоящему рады этому человеку после телемарафона, который он провел без еды и отдыха в течение полутора суток. Никто не подозревал в нем таких талантов, а он и сам не подозревал. А блестящее исполнение “Дубинушки” стало апогеем, кульминацией вчерашнего дня. Ни в одном городе этой замечательной страны такое произойти не могло. Чтобы люди по собственной воле выносили на улицы телевизоры с трансляцией речи своего МЭРа? Чтобы они пели с ним в унисон, считая его кумиром и вдохновителем? Такое было невозможно!
В той своей прошлой “доМЭРской” жизни это был высокообразованный человек, умница. Он был ректором и преподавал историю в каком-то другом городе, в каком-то институте. Теперь это не имело значения – в каком. А когда предыдущего главу посадили (конечно, условно и, безусловно, по наговору или недоразумению) выдвинули его на этот пост, отдав наш город. Он отличался от своих коллег-мэров тем, что не был “крепким хозяйственником” – не отдавал контроль за предприятиями родственникам и не воровал. За него это делали другие. Да, и брать в нашем городке особенно было нечего. Он просто руководил, продвигая демократические инициативы партии в народ. Хотя, партии часто менялись, вернее, меняли свои названия, но власть оставалась незыблемой. На этой должности основательно подпортил себе характер – управлять городом и этими бездельниками-заместителями-расхитителями не то, что руководить студентами и преподавателями. В глубине души понимал, что ничего изменить не может, но свято верил в новые инициативы и боролся за оздоровление общества… То есть, говорил речи. Говорить он умел, но такое! А этот марафон! Он и сам не понимал, почему так завелся, слабо вспоминая, что творил вчера и теперь сидел за МЭРским столом немного смущенный, а перед ним на всякий случай лежал томик с произведениями Пушкина. Спасительный томик, с которым он теперь не расставался.
