– При каком! – Петр был весь внимание.
– Обещай мне сынок, что у себя в Московии ты откроешь его Приоратство.
Даже не откроешь, а восстановишь…
– А что такой Орден был на Руси? – не сдержался гость.
– Был. Мы ведь не знаем, почему он Орден Святого Андрея. А у вас был свой Святой Андрей. Андрей Боголюбский. Так обещаешь? – пытливо глядя в лицо собеседнику своими проницательными глазами, спросил мэтр.
– Клянусь! – запальчиво отрезал Петр.
– Ну что ж хорошо. А наставник у тебя уже есть, – Исаак поманил рукой Брюса, – Яков верный человек и брат высоких степеней. Слушай его. Как ты там сказал? Очень умно. Сейчас вспомню, – он пощелкал пальцами и кажется голосом самого Петра, повторил его слова, – И позволить править под его именем, тем, кто умней! Прекрасно сказано! Просто прекрасно сынок! Большому кораблю – большое плаванье. Я слышал, ты строишь корабль с названием «Петр и Павел». Дай тебе силы Боги, сынок, построить свой Неф Дай тебе силы…и хороших друзей. Надеюсь, еще встретимся, когда ты будешь…, – он опять подбирал слово, нашел, – Императором. Да, да не царем, а императором. Дай Боги, встретимся. Удачи тебе, сынок, – Великий Магистр выпустил его плечо и, размахивая палкой, пошел в сторону шума от машин, делающих монету, так ни разу и, не обернувшись в сторону своих гостей.
Далее жизнь потекла по проторенному руслу, как будто этой встречи и не было. Петр посетил театр, был в маскараде, в музее ученого Королевского общества, в Тауэре, опять на монетном дворе и в астрономической обсерватории. Несколько раз он обедал у разных английских вельмож, а также угощал их у себя. Вокруг Петра крутились шустрые епископы и архиепископ Кентерберийский, пробуя его на зуб, для использования в своих целях. Брюс терпеливо ждал приглашения от Христофора Рена. Ждал пока серая тень, пробегая мимо него в толпе, не сунула ему в руку исписанные мелким подчерком листочки. Он открыл. Это был донос епископа Салисберийского генералу ордена иезуитов в Рим. «Вот старый шакал», подумал Брюс и стал читать. «Царь человек весьма горячего нрава, – писал шпион, – между всего к вспышкам, страстный и крутой. Он еще более возбуждает свою горячность употреблением водки, которую сам приготовляет с необычайным знанием дела. В нем нет недостатка в способностях, он даже обладает более обширными сведениями, нежели можно ожидать при его недостаточном воспитании; зато в нем нет меткости суждения и постоянства в нраве, что обнаруживается весьма часто и бросается в глаза. Природа, кажется, скорее, создала его для деятельности плотника, чем для управления великим государством; корабельные постройки были главным предметом его занятий и упражнений во время его пребывания здесь в Англии. Он очень много работал собственными руками и заставлял всех лиц, окружавших его, заниматься составлением корабельных моделей. Однако он не кажется, мне способным стать во главе великого предприятия, хотя, впрочем, может в нем обнаружатся большие способности, чем кажется. Он не обнаруживает желания исправить положение Московского государства: он, пожалуй, хочет возбудить в своем народе охоту к учению и дать ему внешний лоск, отправив некоторых из своих подданных в другие страны и пригласив иностранцев в Россию. В нем странная смесь страсти и строгости. Он отличается решимостью, но в делах не знает толку и кажется вовсе не любознательным в этом отношении. Видевшись с ним часто, и беседуя с ним довольно много, я не могу не удивляться глубине Божественного промысла, который вверил такому свирепому человеку неограниченную власть над весьма значительной частью мира».
