– А она-то мне зачем? Уж лучше бы Жанна со мной пошла, что ей Сибиллу пасти, та и так всех вокруг своей постели соберет. Да еще надо Угрюмов позвать. Да к Старцу за советом сбегать. Да…
– Ты Малка успокойся, – Сент-Омар положил ей руку на плечо, – Жанна пойдет, туда, куда должна пойти. Туда куда ей Макошь-Судьба нить спряла. Угрюмов за собой по замкам горным таскать негоже. Пусть у Ромодановского пока посидят. Фрея пойдет с тобой. Ей в жизнь входить. Ей, Златовласке, миру с этого дня пути определять. У кого ей учится, как не у тебя? За одного битого – двух не битых дают! – граф погладил ее как маленькую по голове, успокаивая ее медных змей.
– Ты сказал, Божественный, что знаешь все, – голос Фреи был тверд, – Укажи нам путь поиска.
– Я старый больной ученый по имени Исаак Ньютон. Все считают меня сумасшедшим. Я открыл людям, почему им падают на голову яблоки, и пишу книгу про начала всего в этом мире. Я так ее и назвал «Начала». Я открыл глаза брату Жану Бодену на тайну цифр, а он решил, что я открыл ему тайну бытия, и он научил этому своих учеников. Они, эти двое, сын и отец в свою очередь создали науку Хронологию. Изучение времени. Как будто можно изучить проходящее и постоянно струящееся как река, как будто можно изучить ту воду, в которую нельзя войти дважды, если она течет. Но посредственность не знает сомнений. Я старый сумасшедший ученый, – хитрые глаза смотрели на золотоволосую богиню, – Сначала ко мне приходят самые галантные кавалеры всех времен и народов и приводят своего долговязого недотепу. Притом самый франтоватый из них, по имени Гуляй…
– У тебя был Гуляй!!!? – подскочила Малка.
– Просит обучить этого переростка секретам мастерства, а самый умный из них, – как ни в чем не бывало, продолжал рассказчик, – Самый что ни наесть чародей и чернокнижник, Микулица…
– У тебя был Микулица!!!? – опять подскочила Малка.
– Чего ты прыгаешь девочка, как будто села на куст терновника? Да были. Я ж говорю, привели ко мне долговязого недотепу, чтобы я подготовил его к встрече с Симоном-волхвом. И не просто к встрече, а к слиянию их обратно в единое целое, – он улыбнулся и, не дав ей встрять с вопросом, продолжил, – Теперь ко мне приходят. Впрочем, тут я не прав, я пришел сам. Но все равно самые обаятельные дамы под луной просят меня подсказать им путь в жизни. Я самый больной и самый выживший из ума старик.
– Ну, милый граф, ну, пожалуйста. Ты самый умный, та самый мудрый, – все три, включая Жанну, повисли на рукавах его камзола.
