– Так что, будем делать кино? – как о чем-то совершенно не известном спросил, протирая глаза, Продюсер.
– И ты как считаешь? – откликнулся Редактор.
– Материала не хватает.
– Материала!!!
– Ну, не то что бы материала так сказать видового ряда кот наплакал. Стены там, казематы, ужасы царизма, свинцовые воды, кровавые закаты, всадник, поднявший Россию на дыбы. Салат, одним словом, гарнир. Нет основного блюда. Как там пишут, – Продюсер почесал затылок, – «От шеф-повара». Нет самого цимуса. Изюминки. Всего того, что нам деды наговорили и того, что в Шлиссельбурге привиделось. Этого-то нет.
– И что ты предлагаешь? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Издатель.
– Давайте все это сделаем компьютерной графикой. Скажем так. Извержение Везувия. Дым столбом. Пепел в небеса вместе с огнем и камнями. Потом этот гриб превращается в крест. Огненный крест с дымом пожарищ. Потом отъезд камеры, и это уже крест, который несет Христос. Потом крупно лицо Христа с терновым венцом… И таких картинок штук десять.
– И потянет это штук на пятьдесят в баксах, – закончил за него Редактор.
– Не меньше, – согласился Продюсер, – Зато картинка, зато размах.
– Как в «Турецком гамбите» ― одни эффекты и два грамма мысли. Думай, что предлагаешь.
– Предложи сам, – буркнул и обиделся телегений.
– Не знаю! Не знаю, господа офицеры, не знаю. Но все не так. Все надо делать не так, – Редактор погрузился в раздумья.
Перед его мысленным взором мелькали образы Христа и Марии Магдалины, крест Иоанна Крестителя и картина извержения Везувия. Иисус Навин, ведущий в бой полки израильтян, очень напомнивший ему князя из Ордена Нево, ведущего в бой своих дружинников. Затем он увидел город Ниен в устье Невы как бы с высоты. Словно он парил над городом. Редактор попытался рассмотреть его получше, но это уже был другой город, чуть в другом месте и с другой крепостью. Редактор узнал ее: Петропавловка. Затем он увидел Медного всадника, скачущего по мостовой Невского проспекта и высекающего подковами коня искры из гранитных камней. «Чушь какая-то, – подумал он, – Я у Пушкина эту поэму как раз и не люблю». Редактор отскочил от мчащегося императора и очутился прямо между сфинксами. Гигантские кошки привстали на своих пьедесталах и злобно смотрели на него, охаживая себя по бокам хвостами и готовясь к смертельному прыжку. Четыре их стражника-грифа распустили крылья и так же жутко улыбались своими кошачьими мордами. «Вот грифонское отродье, – опять зло подумал Редактор, – Так бы и врезал по мяукающим харям».
