– Не слышал.
– Ты что, телевизор не смотришь?
– Нет, конечно.
Олег побагровел. Пробормотал сквозь зубы:
– Не понимаю, как так можно. С миром чёрт знает что творится, люди с ума сходят миллионами, а ты не в курсе. Странный ты.
– Ну да, странный. Телевизора у меня нет, шлема виртуальности – тоже. А ещё я не пью, не колюсь, в соцсетях не сижу и книжки читаю.
– Да причём тут книжки, – Олег, казалось, был готов расплакаться, – скажешь, тебе и сны не снятся? Мне вот опять. Будто тело расползается, как студень, кровь вытекает, а я ничего поделать не могу. Жутко. Проснулся и до утра кофе глушил, чтобы не заснуть. Год уже такая ерунда.
Игорь улыбнулся:
– Почему же? Мне снятся роскошные сны. Например, что я – огромная хрустальная гора. А потом что я – вселенная, все звёзды во мне. Греют изнутри, смеются. Щекотно так.
– Блаженный, – пробормотал приятель.
Подошёл хмурый официант:
– Будете заказ делать, молодёжь? Полчаса уже сидите.
– Мне пиво, – попросил Олег, – а вот этому идеалисту – чай. И сделайте телевизор погромче, пожалуйста.
Брюнетка на экране, одетая в хаки, строго сказала:
– Правительство Китая ужесточило меры против употребляющих вирлемы, официально признав их виртуальными наркотиками. По данным независимых экспертов, количество расстрелянных за нарушение превысило два миллиона. В городах Гуанчжоу, Шаньдун и Пекин объявлено чрезвычайное положение.
Побежали кадры – воющая толпа на площади, какие-то рукописные плакаты с иероглифами, бьющиеся в судорогах люди… Бронетранспортёр, врезающийся на полной скорости в людскую стену.
Игорь недовольно скривился, демонстративно пересел, чтобы телевизор остался за спиной.
Официант поставил кружку на стол, щёлкнув манипулятором протеза. Кивнул на экран:
– Правильно косоглазые всё делают. Стрелять их, ублюдков. Тут надо всем вместе, а они, гады, наслаждаются.
Олег уважительно спросил:
– А это у вас – ранение?
– Да, – нахмурился официант, – три года во внутренних войсках. Такого навидался. То Смоленск целиком свихнулся, то на казахской границе. Работу бросают, семьи – и идут. Глаза выпучат, сопли текут. Не жрут неделями, по лесам, по болотам – пешком. Упавших – давят. Стволы не успевали у пулемётов менять – перегревались. У нас ротный командовал-командовал, потом – как завоет. Гляжу – тоже, того. Поехал башкой. Ну, я его вязать, а он мне успел в сустав выстрелить. Ладно, кореш не растерялся, жгут наложил. Оцепление снесли, конечно. Пока меня до госпиталя довезли, пока хирурга трезвого нашли… Ампутация, короче. Так что крепитесь, салаги. На вашу долю тоже этого дерьма хватит.
