– А… с…у…к…а… – донеслось из-под мертвяка.
– Кто? – сквозь зубы прошипел полковник, склонившись над телами. – Кто велел убить мальчишку?
– Н… не… не понимаю, – писклявый явно задыхался под тяжестью дружка.
Белый надавил каблуком сильнее. Одновременно послышались хруст сломанных пальцев и вопль, вызванный болью.
– Говори, мразь. – Олег Владимирович прислушался. Крик, скорее всего, услышали, значит, скоро прибежит тюремная охрана. – Кто приказал? – каблук снова впился в пальцы, и на этот раз с поворотом. Писклявый уже не кричал, а орал. – Кто? Убью!
– Н… не знаю, – писклявый не кричал, выл, – какая-то баба, в кожанке.
– Что за баба?
– Не знаю!
– Почему мальчишку?
– Не знаю… Отпусти руку! Больно! Сука! Отпусти! – крик захлебнулся рыданиями. Ключ в двери, в который раз за сутки, неприятно заскрежетал.
Белый, пока дверь не успела открыться, тут же метнулся к своему топчану и даже успел накинуть на себя шинель.
Матрос и солдат, ворвавшиеся в камеру, быстро оценив обстановку, навели на арестованных карабины:
– Кто кричал? Что происходит?
Охранник в форме матроса бросил взгляд на студента. Но тот только испуганно таращился со своего топчана. Матрос перевел взгляд на Белого. Полковник кивнул на тела:
– Да вот, подрались. Чего-то не поделили господа блатные. – Солдат склонился над «сатиновым». – Осторожнее, – тут же добавил Белый, – у того, что снизу, ножичек, оказывается, забыли изъять. Вот он своего дружка и…
Солдатик вмиг пружинисто выпрямился.
– Эй, там… – Ствол карабина сместился с Олега Владимировича на голову писклявого. – Поднимайся. Медленно. Медленно, я сказал! И кореша своего поднимай. Не ложи, я сказал, а держи руками.
Писклявый с трудом встал на ноги, обхватив «сатинового» поперек груди.
Матрос быстрым движением вытянул финку.
– Вот же, блатота… Одно слово – звери! Тащи дружка. На выход!
Спустя несколько минут камера опустела.
Олег Владимирович выждал некоторое время, пока все не стихло, после чего поднялся и, опершись руками о верхние нары, склонился над Канегиссером:
– А теперь, юноша, выкладывайте, как на духу: кому вы так успели насолить, что за вами даже в тюрьме охотятся?
* * *
Доронин с силой хлопнул дверцей авто.
– Демьян, – чекист-шофер с трудом подавил зевоту, – может, давай прямо к дому подвезу? Тут всего-то осталось…
– Нет, езжай, – отмахнулся Демьян Федорович, – хочу пройтись. Перед сном, говорят, полезно.
– Смотри. В Питере и днем не сахар, а ночью…
– Ничего. Мы тоже не лыком шиты.
