– Я же говорю: пятно. Серое. Фигура видна, а вот чья – не разобрать.
– А теперь смотрите сюда, – Озеровский указал пальцем на дверь, – следы от пуль, Демьян Федорович. Две в наличнике, одна в полотне, но все три сидят кучно. Почти на уровне головы. – Озеровский постучал пальцем по находке. – Даже если учесть, что первый выстрел был предупредительный, как утверждал Фролов, то остальные два…
– Точно! – сделав судорожное движение кадыком, отозвался матрос. – В голову стреляли. Прицельно. Все выстрелы произвели сразу, без остановки. Рука набитая, опытная.
– Только мальчишка успел пригнуться, – Аристарх Викентьевич принялся перочинным ножом извлекать из дерева деформированные пули, – или споткнулся, скорее всего. Потом кинулся в сторону. Но это еще не все.
Озеровский спустился на три ступеньки.
– Смотрите, – палец следователя указал на воронку в стене, – тоже результат от выстрела.
– Только стреляли не с лестницы, – тут же заметил Доронин.
– Совершенно верно. Судя по тому, как пуля застряла в кирпиче, стреляли с лестничной площадки.
Демьян Федорович кивнул головой в сторону дверей князя Меликова.
– А вы говорите «безобидный старик».
– Тогда почему Меликов не убил Канегиссера у себя дома? Ему бы это зачлось.
Доронин повел сильными, широкими плечами.
– У вас нож есть? Нужно извлечь пули.
– Найдется.
Доронин из голенища извлек финку. Принялся трудиться над дверью, одновременно рассуждая вслух:
– Князь у нас, в «Крестах», спросим. Сейчас нужно как можно скорее сообщить о находке Глебу Ивановичу. И еще вызвать в ЧК тех, кто задерживал Канегиссера. Этих, как их… Шматко и Фролова.
– Правильно мыслите. Проведем перекрестный допрос.
– Чего? – Доронин устремился вниз по лестнице, вслед за Озеровским.
– Это когда в одной камере располагаем свидетелей друг против друга и выпытываем их.
– То есть пытаем, что ли? – опешил чекист.
Озеровский спрятал улыбку:
– Выпытываем – значит допрашиваем. Находим несоответствия в их показаниях, благодаря чему выводим истинного преступника на чистую воду.
– Эвон как…
Чекисты минули вонючий предбанник, покинули подъезд.
– Основная цель такого допроса, – уже на улице принялся объяснять Аристарх Викентьевич, – вывести преступника из себя, лишить спокойствия. Одно дело – когда его допрашивают одного и он может все отрицать, играть в «молчанку», пойти в «отказ» от показаний. Совсем иное дело – когда преступника сводят с подельником и решается, кто из них потянет больший срок? Вот тут обычно с «блатных» весь лоск и героизм, словно шелуха, слетают. Кому хочется тянуть больший срок, при этом зная, что его дружка осудили на несколько лет меньше? На таких перекрестных допросах преступники обычно топят друг друга, да так, что диву даешься: и как они ранее дружками считались?
