Озеровский мысленно отметил данный факт.
– А как вы поняли, что Канегиссер… того? Ну, вы меня поняли…
– А тут и понимать было нечего. Они со Сельбрицким даже не скрывали, кто есть что. – Сартаков не сдержался, вторично сплюнул на пол. Отчего Доронин даже поморщился: у него в доме такого никто и никогда себе не позволял. – Везде вместе ходили. Птенчики… Мать их…
Едва чекисты вышли из подъезда, как Доронин заговорил:
– А все-таки прав оказался Глеб Иванович. Занимался Канегиссер политикой. Вот она, контрреволюция! Вот откуда истоки! Так сказать, ее душок! И у Керенского служил. И Зимний должен был охранять. Потому-то и мстил…
– Что ж, – вставил свою реплику Аристарх Викентьевич, пряча руки в боковые накладные карманы, – по поводу мести я, пожалуй, с вами соглашусь. По крайней мере теперь ясны некоторые мотивы, которыми руководствовался убийца.
– Убедились в происках контрреволюции? – осклабился Доронин. А таки утерли старику нос.
– Да нет, Демьян Федорович. Мотивация как раз была иная. И я думаю, комиссар Михайлов о той мотивации знал. Как, впрочем, знал он и о Канегиссере. Самого его, конечно, мог в глаза не видеть, но то, что о нем знал, слышал, – факт.
Матрос застопорил ход.
– Я снова все не так понял? Или мне показалось, что вы хотите, чтобы мы перевернули дело о мятеже в училище?
– Нет, как раз это вам не показалось – Теперь Озеровский тронул локоть чекиста. – Я действительно думаю просмотреть протоколы допросов трибунала. И, скорее всего, мы там найдем много интересного, связанного с фигурой покойного гражданина Перельцвейга. Действительно, непонятно: для чего, по какой причине Сельбрицкий, имея военное образование, пришел учиться на начальный этап в артиллерийскую школу? Опять же именно у него на квартире происходили «посиделки». Именно через него курсанты получили оружие. С одной стороны, это действительно похоже на подготовку к мятежу. А потому версию о «контрреволюционном мятеже» отбрасывать не станем.
Доронин слушал Озеровского и никак не мог сообразить, куда тот клонит.
– Но у нас, Демьян Федорович, судя по всему, определилась и вторая версия. Помните, совсем недавно я говорил о том, что лежало в основе мести Канегиссера. Теперь могу сказать: кажется, я был не прав.
– И что же там лежало? – поинтересовался матрос.
– Близкие отношения между двумя молодыми людьми – Канегиссером и Перельцвейгом.
– Дружба, что ли? Так вы сами говорили, ради дружбы Канегиссер на убийство бы не пошел. Ради денег – да. Из ревности – да. А из дружбы…
