– Вот это мужской разговор, – схватив Ахмета за руку, сказал Русяев. – Мы еще посмотрим, кто кого. Я таких, как ты, хануриков, видел.
Сергей быстро успокоил их, впрочем, они кидались друг к другу больше для куража.
Пришли к Хановым, и там Сергей еще раз увидел Аню. Она приехала попроведовать бабку. Аня попросила Сергея проводить ее домой. Не думал он, что провожание затянется до утра.
– Сергей, помираю, – загудел под ухом Ахмет. – Может, у тебя что-нибудь есть. Умру, ты виноват будешь. Аркашка тебе этого не простит, учти.
Очнувшись от воспоминаний, Сергей хотел пригрозить, что сейчас врежет, но, подумав, пошел к пилотам в кабину, вынес бутылку минеральной воды.
Ахмет взял ее, посмотрел на свет, взболтнул, хотел садануть о кресло, но, поймав Сережкин взгляд, сдернул пробку и, морщась и судорожно двигая кадыком, стал жадно пить из горлышка. Затем ему вздумалось обследовать груз: что и кому везут. Из кабины вышел бортоператор, прикрикнул, чтоб сидел и не шарился. Ахмет, сверкнув глазами, демонстративно развалился на холодной металлической скамейке.
С другой стороны, свернувшись калачиком, лежал Колька Русяев, в сторону Сергея глядели сношенные подошвы его стареньких туфель. Сейчас, когда путь назад был уже отрезан, Сергей думал, что поступил правильно, особенно из-за Кольки. Не дай бог оказаться в его положении. Спасибо Галееву, понял с полуслова. Зря Анька так о нем… Сделав выбор, он и мысли свои начал подлаживать в нужном направлении. В университет можно и попозже, недаром говорят, чтоб выбирать – нужны деньги. Лишь бы не подвело здоровье…
Через два часа самолет начал снижаться и вскоре, отцепившись от холодных липких облаков, завис над белой, чем-то напоминающей вогнутую тарелку, землей. Впереди у нее был отколот край, трещина плавно загибалась под брюхо самолета. Приглядевшись, Сергей понял – это река. Он напряг память, и она подсказала: Витим.
Полоса оказалась земляной, ухабистой, на пробеге их то подбрасывало под самый потолок, то вновь прижимало к лавкам. Обрулив вертолеты, самолет заполз на крохотный бетонный пятачок и, рявкнув напоследок, замолк. Бортоператор открыл дверь, выбросил металлическую лестницу. В кабину ворвался холодный зимний воздух. Поеживаясь, они спустились на землю.
Вокзальчик был маленький, горбатенький, с похожей на воронье гнездо диспетчерской вышкой на крыше. Справа и слева торчали горы, шпиль телевизионной антенны, под ногами похрустывал свежевыпавший снег.
