Во дворе деда было полно народу. Дядек и теток Санька узнавал сразу. Они стояли кучкой, точно связанные одной веревкой, около крыльца. То и дело хлопала ведущая в огород калитка. Между кустов и грядок шныряли ребятишки, их было так много, что Санька растерялся.
«Из одной родни целый колхоз получится», – подумал он.
Встретили его хорошо, хлопали по плечам, обнимали. Тетки, как это, наверное, и положено в таких случаях, пустили слезу. И Санька вдруг почувствовал: ему тоже хочется рвануть на груди рубашку, освободить переполненное любовью к своей многочисленной родне сердце и вместе со всеми зареветь. На миг став прежним маленьким Санькой, он сглотнул подступивший к горлу комок, растерянно улыбался, жал ответно руки.
Откуда-то из-под навеса в черном, довоенного покроя френче шел дед. Санька протянул руку и ему. Дед поймал ее сухими костлявыми пальцами.
– Ну, слава богу, кажется, все собрались, – помаргивая глазами, сказал он. – Спасибо, уважили старика. Ты не сердись на меня. Погорячился я, бывает. В тот день Степан Никитин меня позвал, ты его должен знать, помнишь, у них корову медведь задрал. Он сейчас тоже пасеку держит. Сидим мы, разговариваем, глядим, аэроплан снижается. И прямо в мой дом целит. А потом на бок стал, в разворот значит, да как взревет. У Степана два борова, пудов по десять каждый. Выворотили стену – и в огород. Куры, гляжу, по всей улице летят – паника настоящая. Народ ко мне, съезди, говорят, Михаил Осипович, уйми летунов. Лет пять назад в Лежневке вот так же крутился самолет и упал прямо на баню. Сгорел, один хвост остался.
– Больше, деда, не буду летать низко – зарекся, – улыбнулся Санька. – От таких полетов спина чешется. Хотел кружок сделать – и на аэродром. Думал, догадаешься.
– Индюк думал, да в суп попал, – рассмеялся дед. – Ну да ладно, что было, то прошло. Чего раньше не прилетал? На охоту бы сбегали, у нас счас свой лесничий, глядишь, выписал бы лицензию,
– Хоть сейчас, – подал голос Анатолий. – У меня все повязано.
– Не трепи языком, – поморщился дед. – Счас не сезон, кто тебе позволит? Видел хвастуна?.. Мать-то как там?
– Болеет, с желудком у нее непорядок, – сказал Санька.
– Съездить надо, давно не был. Да вот, видишь, один остался. Хозяйство не бросишь. У меня ить двенадцать ульев. Корову, правда, Анатолию отдал. Молодые, малец у них – им надо. – Дед на секунду задумался, поискал кого-то глазами. – Венька, где ты? – громко сказал он. – Толька, а ну, разыщи родителя.
