- Ну, так пошел же вон! - крикнул на него уж и хозяин, выведенный из терпения такою ложью.
- Я уйду, сударь, уйду! - говорил Вакорин и пошел.
- Я тебе теперь, каналья, кости оглоданной не дам, - вскричал Саврасов, выбегая вслед за ним.
- И я тоже, и я! - повторял хозяин.
Вакорин бледнел, делал из лица препечальнейшую мину.
В лакейской его стал было даже лакей уговаривать:
- Полноте, Петр Гаврилыч, потешьте господ; скажите, что неправду сказали.
- Что мне тешить-то? Бивал сколько раз! - отвечал ему Вакорин.
Лакей на это не стерпел и плюнул.
- Фу ты, господи боже мой! - проговорил он.
Господа между тем рассуждали о наглом лжеце в гостиной.
- Каков каналья, а? Каков? - кричал Саврасов на весь дом.
Его мелков самолюбьишко было страшно оскорблено. Недели через две он по наружности как бы и простил Вакорина, стал даже принимать его к себе в дом, но в душе питал против него злобу. Раз... это уж было у самого Саврасова, тоже собралось дворянство, в том числе два брата Брыкины. Еще покойный отец этих господ рассказывал, что поехал он однажды ночью через Галичское озеро вдруг трах, провалился в прорубь; дыханье, разумеется, захватило; глаза помутились; только через несколько секунд дышать легче - глядит, тройка его выскочила в другую прорубь - и полнехоньки сани рыбы зачерпнулись в озере. Другой раз заговорили о храме Петра в Риме. "Что это такое за важность этот храм! - воскликнул Брыкин. - Говорят, велик он очень! Вздор! Велик сравнительно, потому что вся-то Италия с нашу губернию. Ну, а как наша матушка Россия раскинулась, так что ни построй, все мало. Вот у нас приход или, лучше сказать, приходишко; выстроили церковь - так псаломщик за всенощной с клироса на клирос на жеребенке верхом ездил".
- Батюшка! - воскликнул при этом укоризненно даже один из сыновей.
- А длина церкви велика ли? - спросил кто-то из слушателей.
- Длина? - отвечал несколько опешенный замечанием сына старик. - Длина сажени три.
Так он врал, и все его слушали и даже почти верили ему, потому что тысяча душ была у него. Сынки тоже пошли по нем. В настоящее собрание один из них рассказывал: "Стали, говорит, мы спускаться с Свиньинской горы, ведь вы знаете, это стена, а не гора... что-то одна из лошадей плохо спускала - понесли. Заднее колесо заторможено было - однако, пи, пи, пи! ничего не помогает; я, делать нечего, говорю брату - мы с ним сидели на передней лавочке, а жены наши на задней: "Давай, говорю, тормозить передние колеса"; нагнулись: я на одну сторону - он на другую, взяли колеса в наши лапки - на один камень колесо наскочит, на другой - в рытвину сухую попадет; смотрим, лошади наши уж не несут, а везут коляску".
