Русские лгуны | страница 30



- Какое, - говорит, - было в селенье происшествие?

- Никакого, - говорит, - ваше благородие!

- Как никакого? Ах ты, - говорит, - земская полиция! - Трах его по зубам.

К другому сотскому - тот этак из рыжих, плутоватый случился.

- Какое? - говорит.

- Было, ваше благородие, Иван Петров там у Николая Михайлова, что ли, петуха зарезал!

- Позвать, - говорит, - Николая Михайлова!

Приходит мужик.

- Здравствуйте, - говорит, - батюшка!

- Здравствуй, - говорит, - братец; все ли у тебя в доме благополучно?

- Все, батюшка, кажись, слава богу.

- Погляди-ка на образ!

Смотрит мужик.

- И не совестно тебе и не стыдно? Не отворачивай глаз-то, нечего!..

- Да что мне, сударь, отворачивать!

- Как что, а черный-то петух где?

Мужик, знаете, и рассмеялся.

- Подлец Ванька, - говорит, - надругатель, зарезал!

- А объявил ты о том земской полиции?

- Что, сударь-с, - говорит, - объявлять!..

- Как что?.. У тебя сына зарежут, ты скажешь: что объявлять!..

- Батюшка! - говорит мужик удивленный. - Разве сын и петух все одно и то же?

- Одно и то же! Прочтите, - говорит он это писарю уж своему, - статью, где сказано, что совершивший преступление и покрывший его подвергаются равному наказанию!

Прочитали мужику; стоит он разиня рот. Сотские между тем шепчут ему:

- Видишь, - говорят, - сердит приехал; поклонись ему червонцем!

Поклонился мужик - освободили.

- Ну, теперь, - говорят, - убийцу давайте.

Приводят мужика; бойкий такой был, и прямо к руке господина станового.

- Прочь! - крикнул тот на него. - От тебя, - говорит, - кровью пахнет!

Отошел мужик.

- Как, - говорит, - ты смеешь производить дневной грабеж с разбоем?

- Я, - говорит, - сударь, никого не грабил!

- Как никого? А петух Николая Михайлова где?

- Николая Михайлова петуху, - говорит мужик, - я завсегда голову сверну - он у меня все подсолнечники перепортил!

- Ну так, - говорит ему Карпенко, возвысив уже голос, - я тебе прежде голову сверну. Эй! Колодки!

Струсил и тот парень; сотские и ему шепчут:

- Видишь, - говорят, - сердит; поклонись красненькой!

Стал мужик кланяться, так еще не берет господин становой. Он в ноги ему повалился: "Возьми, батюшко, только!" Принял.

Я после услыхал это; приезжаю, спрашиваю мужиков:

- За что, - говорю, - дураки, вы деньги ему давали?

- Да что, батюшка, - говорят, - сами видим, что одно только его надругательство над нами было, только то, что горячиться он очень изволил, как бы и настоящее дело шло... Думаешь: прах его возьми, лучше отступиться!