Старик подтянул к себе деревянную ногу, и, нажав на какой-то рычажок, опустил протез, а на его месте, было огромное дуло пушки. И оно смотрело мне в грудь…какая…неприятность.
– Я не гвардеец,– сказал я, поднимая руки.– Такой же простой вор.
–Как звать простого вора?
Я вздохнул…ну, не хотел ведь говорить никому, кроме Кри. Но делать нечего.
–Вергиз Темный.
Старичок удивленно расширил глаза. Потом закрыл пушку протезом и, ковыляя, подошел ко мне. Довольно бесцеремонно он повернул меня и подергал за мою косу.
–Ау! Осторожнее!
–И, правда, Вергиз…– усмехнулся старик. – Сколько лет, сколько зим.
–Всего год,– пожал плечами я. – Я у вас тут давно не был.
–Почитай, как Жана не стала,– припомнил старик. – А тебе, стало быть, Кри нужен?
–Ага. Очень.
–Я не знаю, где он точно. Но, кажется, в борделе на Бардовой улице.
–Там же одни бордели…– сник я.
Старик развел руками и сел обратно в свое плетеное кресло.
Я вздохнул и пошел по указанному адресу. Вот всегда так…не хочешь ни кому, и ничего говорить, но встретишь всех своих знакомых. А на Бардовой улице у меня их…много. Даже очень. Поэтому я плотнее закутался в плащ и накинул капюшон.
Что бы найти Кри, пришлось попотеть. Выбираться из борделя каждый раз становилось все труднее и опаснее. Осталось последнее заведение. Там были дамы …э-э… немного экстравагантной наружности. По большей части довольно пышнотелые. Иногда очень пышнотелые. А иногда…просто громадно пышнотелые.
Я зашел. Целая толпа, жаждущих любви, грудастых женщин, грозилась меня просто раздавить. Что я там про Яру говорил? Ну, про похудеть? Да она пушинка и стройняшка!
Я умудрился вывернуться из их сальных и намоникюренных ручек и прошел дальше. В дальней кабинке, за занавесью, я услышал знакомый бас и говор. Когда я подошел ближе, то моим сомнениям пришел конец. Это был Кри.
Я бесцеремонно откинул занавесь и обнаружил Кри сидящим на многочисленных подушках, а по бокам лежали две прелестницы примерно семидесятого размера в расшитых штанишках и жилетках.
–На выход дамы,– сказал я. – Вечер окончен.
Девочки недоуменно переглянулись, и я рыкнул на них. Обе барышни мигом собрались и ушли.
–Какого…– начал деловито Кри– Ты кто вообще такой, а? Да ты знаешь, кто я? Ты знаешь, что с тобой сделают? А? Смелый, да? Крутой мужик, да?
Я прошел к диванчику, сел, взял с большого блюда апельсинку и начал чистить. Бедняга Кри уже не знал, что еще мне сказать, что бы я проникся ужасом и уважением. Однако их довольно трудно внушить, когда сидишь в белых подштанниках, в красный горох. Да и раздетый Кри внушал уж точно не ужас, а сожаление. Лысоват, серые волосы, кое-где просто отсутствуют. Постарел, не брит, пузо, вон какое, и при этом тощий, как жердь. Кожа вообще непонятного зелено-белого оттенка. Жуть, одним словом.
