В жизни Валентина произошло чрезвычайное, совершенно фантастическое событие – неожиданная встреча с Галиной Кузаковой, в которую он был влюблён давно, ещё в Киренске. Валентин трудно сходился с мальчишками-одноклассниками, а уж о девочках и говорить нечего: боялся, чуждался их, ни с кем ни разу не отважился дружить, упорно отвергал их предложения, передаваемые ребятами, и намеки, игру глазами самих девчат.
А между тем он влюблялся и в учительниц, и в девчат, но так строго законспирированно, чтоб об этом никто не догадался. Первый раз он влюбился в возрасте девяти лет в одноклассницу Ольгу Полуян. В восьмом классе – в учительницу математики Ирину Анатольевну, ещё незамужнюю, полненькую, с пухленьким круглым личиком, слабым нежным голоском, мягким робким взглядом, её смех – как серебряный колокольчик, засмеётся и губки по-детски подожмёт! В ней было так много детского, милого, беззащитного, что ребятам стыдно было баловаться на её уроках.
Однажды Валентин решал на классной доске сложную алгебраическую задачу да что-то напутал. Ирина Анатольевна подошла, взяла из его руки мел, чтобы исправить ошибку, он случайно заглянул ей в глаза и вдруг как будто бы в колодец глубоченный полетел вниз головой, потерял равновесие, пошатнулся, чтобы не упасть, схватился обеими руками за доску.
– Что с вами, Третьяков?! – испугалась учительница.
Не дождавшись ответа, велела сесть на место, подумала, что у него от недоедания голова закружилась. С тех пор Валентин зарубил на носу, что ему противопоказано смотреть в лицо очаровавшей его женщине во избежание позорного обморока. А самой сильной влюбленностью была она – Галина Кузакова. Аттестат зрелости Кузакова получила на год раньше Валентина и пропала из виду, уехала, должно быть, куда-то учиться. Когда она проходила на перемене мимо по коридору, у Валентина от волнения перехватывало дыхание, кровь бросалась в голову, а сердце билось учащённо. И надо ж такому случиться, что ныне здесь, в тысячах километров от Киренска, он вновь увидел её!.. Кузакова, должно быть, училась на заочном отделении, поэтому за прошедшие четыре месяца в стенах пединститута не появлялась.
В тот день он сдавал экзамен по языкознанию. Студенты толкались в коридоре, нервные, возбуждённые, девчата дёргались, как на иголках, подглядывали в дверь, кто там, в аудитории, отвечает, и обступали плотным кольцом тех, кто выходил с зачеткой в руках, поздравляли, завидуя им, отстрелявшимся, сбросившим груз с души.
