И наконец Алька сказал:
– Хочешь, к тебе Лапа придёт? Ты, может, в их классе учиться будешь. Хочешь познакомиться? Он хороший, он, может, тебе щегла принесёт, если не выпустил…
Лапа пришёл на следующий день. Он остановился в дверях и неловко сказал:
– Здорово.
– Здорово, – сказал и Шурик. – Да ты давай… заходи. Алька, ты забери пальто у него.
Лапа подошёл к кровати, потоптался и протянул Шурику руку:
– Васька… Лапников.
– Шурка, – сказал Шурик и тоже протянул руку.
Ему было немного неловко, что ладонь у него худая и совсем белая. У Лапы рука уже покрылась весенним загаром.
– Мне Алька рассказывал… – начал Лапа. – А ты всё лежишь?
Шурик поскорей поднялся с кровати.
– Это я так, от скуки. Скоро уж на улицу отпустят.
– Ты давай скорей поднимайся, – сказал Лапа. – У нас тут ребят много. Весело.
– Ладно, – согласился Шурик.
Лапа ему понравился. У него был вздёрнутый нос, круглое лицо и почти совсем белые волосы. Наверное, Лапа недавно бегал на улице: волосы под шапкой у него слиплись сосульками и прильнули к голове. А сейчас эти сосульки постепенно поднимались и торчали, как иголки дикобраза. Лапа выглядел немножко смешно, но было сразу видно, что он добрый.
Алька нетерпеливо заёрзал на стуле. Лапа поглядел на него, а потом перевёл глаза на Шуркин рисунок.
– Хороший какой! – сказал он.
– Да ну… – отмахнулся Шурик. – Ерунда.
– Знаешь что? Дай мне эту картинку, – вдруг попросил он. – Можно?
– Да пожалуйста, – сказал Шурик. – Мне что, жалко, что ли?
Алька опередил Лапу и сам отлепил листок от стены. И сразу заявил:
– Нам уже пора.
Шурик слышал, как за дверью Лапа сказал Альке:
– Хороший…
Но о Шурике он так сказал или о рисунке, было непонятно.
После этого целых пять дней никто не заходил к Шурику.
На шестой день забежал Алька. Он зачем-то захотел узнать, что такое «архитектор».
– Ну, это вроде инженера, – объяснил Шурик. – Он придумывает, как дома строить. Чертежи чертит. Ты не знал, что ли?
– Я-то знал, – хитро улыбнулся Алька. – Я думал, ты не знаешь.
– Я знаю, – сердито сказал Шурик. – А ещё я знаю, что у тебя, Алька, совести совсем нисколько нет. Целую неделю не мог зайти. Я тут скоро взбешусь.
Алька покосился на дверь и рассеянно проговорил:
– Да, понимаешь, дела всякие. Каникулы…
То, что дел у Альки много, и так было видно: все руки в царапинах и даже на лбу царапина.
– Ну хорошо же… – обиделся Шурик. – Дела так дела… Я завтра и без вас на улицу выйду.
– Выходи завтра! – почему-то очень обрадовался Алька. – Завтра – это хорошо. Мы тебе знаешь что покажем?..
