Когда я бережно опустила свою дочку в ванну, она закричала тоненьким голосом. Но я с ней говорила нежно, как только могла и мылила ее не мочалкой а собственной рукой, боясь повредить кожу, и она мне наверное поверила.
Юлька после мытья уснула крепко, а я не могла успокоиться. Мой организм требовал бежать, мстить и не хотел понять что все уже кончено.
* * *
Юльку обследовали у врачей в том числе и гинеколога, к счастью она не была изнасилована, хотя физические издевательства нанесли ей большую травму. Видимо ее держали до особых распоряжений. Я даже боюсь подумать, что ей было уготовано мучителями.
На третий день пребывания у тети Тани, когда я обняв малышку сидела и рассказывала, как она ловила кузнечиков, Юлька прошептала “мама”. Я замерла, а потом оказалось, что слез у меня очень много, просто больше не бывает.
Мы стали посещать детского психолога и Юля постепенно стала восстанавливаться и произносить некоторые слова.
В Нижнеярск я больше не вернусь, для них всех я умерла. Я привезла с сбой в багажнике все свои личные вещи и документы: паспорт, свой школьный аттестат, диплом из художки, Юлькино свидетельство о рождении.
В Тамбове у меня даже нашлась работа учительницей рисования в интернате для детей сирот. Хотя зарплата мизерная, но мне понравилось работать с детьми.
Иногда я привожу туда Юльку, в окружении других детей она расцветает, улыбается и моментально заводит подруг, хотя говорит пока плохо.
Тетя Таня водит дочку на плавание и и в детский театр, они сдружились и мне порой кажется, что Юлька больше тянется к тете, а не ко мне.
Я вспоминаю мою лесную землянку так щедро подаренную Саней, как будто он все предугадал.
В душе конечно понимаю, что ее обнаружат в любой момент, может найдет лесник или случайные грибники. Там ничего ценного не осталось, кроме нескольких банок консервов с распродажи да пластмассовой мебели, но это было единственное убежище, которое у меня не отобрали люди.
В настоящем, я учу детей в тамбовском интернате штриховать тени и полутени, а сама все чаще думаю скопить денег и построить где нибудь в брошенной деревне надежный дом с бетонным подвалом для припасов и оружия.
Я чувствую, что нынешняя тишина и беспечность мне даны только как передышка. Крысы всегда в поиске поживы, они меня найдут, не эти так другие.
Василий кажется был сын поселкового барона, да и в доме сгорело большое количество наркотиков. Что если кто то уже вышел на мой след?
