Добежав до машины, я уложила Юльку на заднее сидение и рванула прочь из Круглово,
В Нижнеярск не вернусь, меня там больше ничего не держит, я решила пробраться к федеральной трассе, которая вела к Тамбову.
Да, Тамбов! Там живет старшая сестра моего папы Татьяна Борисова, вдова. Я ее никогда не видела. кроме как на фотографиях, но теперь Тамбов это единственное место, где может быть нас примут.
Я выехала из Круглово и через несколько километров уйдя с дороги спряталась за небольшим леском. Подняла девочку на руки, усадила на коленях и стала вливать ей по капле яблочный сок. Сухие детские губки поймали капельки, Юлька открыла затуманенные глаза, посмотрела на меня без всякого выражения и закрыла их опять. Я поила мое дитя и плакала.
От всего. От того что она вернулась ко мне, спасибо Саша. Почему Саша? Я не знала, вырвалось само. От того что она жива.
Юлечка моя деточка.
Я закутала истощенное грязное тельце в дедов шерстяной плед, которым по ночам укрывалась сама. Откинула переднее сиденье положила ее рядом с собой.
Вспомнила про телефон круглолицей цыганки, на нем уже было пропущенных десять звонков. На последний звонок послала текст из одного слова “Понтонный” и отключилась.
Я уже собралась выехать на дорогу, как увидела знакомый красный Форд Фокус тот самый, что из цыганского двора в Круглово. Он пронесся на огромной скорости к Нижнеярску. “Зашевелились сволочи”, усмехнулась я и подождав немного, выехала в противоположном направлении к федеральной трассе.
Я со злорадством представляла их физиономии, когда увидели труп хозяйки и пустую подстилку.
Телефон я обтерла влажной салфеткой и на ходу швырнула в проносившиеся мимо кусты.
Я ехала, пела детские песни и рассказывала сказки, чтобы не заорать от перенапряжения.
Дед плачет, баба плачет, а курочка ряба кудахчет:
Бросив взгляд на Юльку, я увидела, что она исподлобья косится на меня.
“Она меня забыла”, горько заплакал тоненький голосок в моей душе.
Проглотив ком, я продолжила рассказывать сказку, высматривая боковую дорогу с трассы
Я съехала у поворота на деревню Дубки. Мне понравилось название, да и пустынная дорога производила приятное впечатление, хотя была обсажена не дубами, а высокими тополями.
Достав влажные салфетки, осторожно прикоснулась к Юлькиной исхудавшей ручке. Она закрыла глаза и и губы искривились в ожидании боли.
-Юлечка, я мама твоя. Я так долго искала тебя,– говорила я ей, обливаясь слезами и обтирая своего бедного ребенка.
