Экспертиза показала, что шампанское было набито барбитуратами под завязку.
Нас без конца таскали на следствие, опрашивали команду теплохода и пассажиров. Водолазы искали тело, но так и не нашли, решив, что отнесло течением, а куда, да кто знает. Течение в этом месте сильное, а дно Яровки илистое.
В это страшное время я не могла находиться дома, стены давили почти физически и я порой раздирала лицо ногтями, чтобы унять хоть немного внутреннюю боль.
"Почему?" вопрошала я "Почему?"
Я принимала успокоительные таблетки, мне виделись вокруг смутные тени, призрачные люди, среди них я угадывала моего отца, маму, деда. Я сходила с ума, я разговаривала со своими призраками, смеялась, обижалась и даже спорила. Под действием лекарств, я постепенно перестала следить за собой. Мне стало все равно, причесалась я сегодня или одела свежее белье. Я ходила в одних и тех же обтрепанных джинсах неделями.
Но, каждое утро я вставала на автомате в шесть и уезжала на поляну, чтобы с остервенением метать ножи в собственноручно вкопанный новый столб. Он стоял как мой единственный маяк реальности в мире фантомов.
Андрей посетив меня и увидев, во что я превратилась, не смог пробыть рядом и десяти минут, сбежал под каким то предлогом. Я его не винила, у него есть двое мальчиков, которых надо растить и жена домохозяйка, которая печет ему пироги.
Однажды, когда я возвращалась домой, меня сильно толкнул мальчишка зацепил сумку и пробежал мимо. Я увидела воткнутое прямо в сумку письмо.
Я тут же открыла конверт и сердце упало в пятки, а потом взлетело выше горла. В нем лежала фотография насупленной Юльки с датой вчерашнего дня. Выпал отпечатанный текст. " Сто тысяч долларов. Одна неделя. Следуйте указаниям"
"Она живая!" Сто тысяч долларов воспринимался как что то далекое и незначащее. У меня нет таких денег все равно.
Позвонил Андрей и сказал:
– Я подъеду, Алена.
Он приехал с тем же Юлькиным фото, но с другим текстом: " Сто тысяч долларов. Одна неделя. Следуйте указаниям. Если обратитесь в милицию, она умрет."
–У меня нет ста тысячи долларов– озабоченно сказал Андрей,– я весь в долгах и на краю банкротства, но я попробую еще занять, главное она жива. Эй Алена, наша Юлька жива!
Он прижался ко мне и заплакал содрогаясь большим телом.
Я обнимала его, но уже не плакала, внутри меня собирался тугой ком решимости.
Андрей собрал только сорок пять тысяч долларов. Мы сложили их в полотняную сумку вместе с запиской, где просили подождать еще несколько дней.
