Закончив трубить, рав Горен погрузился в молитву, к которой присоединились десятки солдат и офицеров. В этот самый момент у Стены и появился Мота Гур. Комбриг спускался с Храмовой горы, не спеша, с усталым выражением человека, выполнившего свой долг и знающего, что он его выполнил. При виде командира, сидевшие у Стены солдаты начали было вставать, но Гур жестом остановил их. Закурив сигарету, он сел рядом с ними и блаженно откинул спину на Стену – только сейчас он почувствовал, что действительно устал за эти два дня, и ему нужно отдохнуть.
А к Стене Плача все шли и шли люди – слухи о том, что Старый город взят израильской армией и раввин Шломо Горен уже ведет первую молитву у Стены, в мгновение ока разнеслись не только по всему Иерусалиму, но и по всему Израилю. Когда к Стене прибыли начальник генштаба Ицхак Рабин, командующий Центральным военным округом Узи Наркис и министр обороны Моше Даян, у Стены было уже не протолкнуться. Прозвучала команда “Смирно! Равнение на знамя!” и неожиданно для самих себя солдаты запели “Ха-Тикву» – национальный гимн Израиля. И опять почти у всех собравшихся на этом месте людей вдруг почему-то заслезились глаза.
Не успел отзвучать гимн, как рав Горен объявил о чтении “Изкора” – поминальной молитвы в честь всех воинов ЦАХАЛа, павших за освобождение Храмовой горы, Иерусалима и Земли Израиля.
“Эль мале рахамим…” – “Господь, полный милосердия…” – начал нараспев раввин и остановился – слезы душили ему горло. Наконец, собравшись, он продолжил молитву.
Затем как-то незаметно пришло время минхи – послеполуденной молитвы, и рав Горен решил поручить ее раввину Штиглицу, который, будучи бойцом бригады Гура, участвовал в штурме Старого города.
Штиглиц начал “минху” с “Тахануна” – молитвы утешения скорбящих.
– Что ты делаешь?! – выкрикнул рав Горен. – Не “Таханун” надо читать, а “Аллель”! Читай “Алель!” Славь Его за ту милость, которую Он оказал нам!
– У меня только что погибли друзья, рабби! Я не могу читать “Аллель”, – ответил Штиглиц.
– Тогда отойди, я буду читать “Аллель”! – приказал рав Горен, но Штиглиц только отрицательно помотал головой и оперся на камни Стены, словно ища у них поддержки.
Два раввина одновременно вели эту молитву.
“И сказал Давид Гаду: “Тяжко мне очень! Так лучше пасть от руки Господа, ибо велико милосердие Его, но во власть руки человеческой не попасть…” – читал рав Штиглиц.
“Алиллуя! Восхвалите Бога, восхвалите Бога рабы Господа!..”
