"Идеал не высоконький!" - сказал сам себе Бегушев и в то же время решил в своих мыслях, что у Домны Осиповны ни на копейку не было фантазии и что она, по теории Бенеке{129}, могла идти только до той черты, до которой способен достигать ум, а что за этой линией было, - для нее ничего не существовало.
Невдолге после этого разговора Домна Осиповна привезла Бегушеву довольно странную новость.
- Ты слышал, - начала она, едва успев усесться, - Янсутский бросил Мерову.
Бегушев первоначально выслушал это известие весьма равнодушно.
- Откуда ты это знаешь? - спросил он.
- Граф Хвостиков приезжал ко мне... Он в отчаянии и рассказывает про Янсутского такие вещи, что поверить трудно: конечно, Янсутский потерял много состояния в делах у Хмурина, но не разорился же совершенно, а между тем он до такой степени стал мало выдавать Лизе денег, что у нее каких-нибудь шести целковых не было, чтобы купить себе ботинки... Кормил ее бог знает какой дрянью... Она не выдержала наконец, переехала от него и будет существовать в номерах...
- Поделом! Не торгуй собой!.. - заметил Бегушев.
- Она не торговала собой... Янсутского Лиза любила, - это я наверное знаю!.. - возразила Домна Осиповна.
Бегушев молчал: ему казалось невозможным, чтобы какая-нибудь женщина могла любить Янсутского.
- Но тут интереснее всего то, - продолжала Домна Осиповна, - граф Хвостиков мне по секрету сказал, что Лизе теперь очень покровительствует Тюменев.
Бегушев встрепенулся.
- Как Тюменев? - воскликнул он. - С какой стати ему покровительствовать ей и в каком отношении?
- Деньгами, конечно, ей помогает!
- Но у него их вовсе не так много, чтобы он мог поддерживать постороннюю ему женщину!
- Может быть, она уж не совсем посторонняя ему женщина! Он давно влюблен в нее - с первой же встречи на обеде у Янсутского.
- Что вы такое говорите! Тюменев влюблен...
- По крайней мере, он здесь, в вашем доме, в маленькой гостиной, объяснялся Лизе в любви. Она перед отъездом в Петербург рассказала мне это.
Бегушев был окончательно сбит с толку.
- Что ж, и она ответила на его чувство? - спросил он.
- О, тогда, конечно, нет! Но теперь - вероятно! Разумеется, не в смысле любви: кто же этого безобразного и сладчавого старика полюбит!.. А уступила его исканиям потому, что...
- Но неужели же она такая ветреная и пустая? - перебил Домну Осиповну Бегушев.
- Отчасти и ветрена!.. Собственно говоря, я, при всей пустоте Лизы, очень ее люблю и чрезвычайно буду рада, если все это так устроится, как я предполагаю!..
