Дилль, уже приготовившийся к тому, что на него «навесят» долг в сотню монет, оторопел.
— Сколько, сколько?
Маг достал из поясного кошеля свиток, развернул его, поводил пальцем по строчкам и пожал плечами.
— В вашем контракте стояла сумма десять золотых оксов в месяц, — принялся терпеливо объяснять маг. — Курьер наложил на вас три штрафа по два окса — осталось четыре. Три из них уже вычтены за проживание, еду и обмундирование. Остаётся один. Получить его можно через три дня в королевском казначействе — у вас будет свободный день, вот и сходите.
Дилль ничего не понимал. Выходит, товарищи по отряду его разыграли? Ведь ему говорили, что с них вычитают в месяц какую-то баснословную сумму — почти сотню монет.
— А если бы Пембл не оштрафовал меня? — уточнил он.
— Всё равно, к выплате полагался бы один золотой, — во взгляде мага Диллю почудилось сострадание.
— А если бы…
— У всех, проходящих подготовку, казначейство вычитает ровно столько, чтобы к выплате остался один золотой окс — так распорядился Его Величество. Ещё вопросы есть?
Вопросов у Дилля была куча, но задал он только один:
— Амулет. Что будет, если я его потеряю?
— Не советую, — маг покачал головой. — Вместе с амулетом вы гарантированно потеряете и жизнь. Заклинание подчинения — вещь пренеприятнейшая… Те, кто добровольно жертвует свою кровь руадо, связывают с ним собственную жизнь до выполнения условия заклятия.
— Руадо? Это ещё кто? — удивился Дилль.
— Так называется камень в амулете.
— Добровольно… То есть, если бы ваш Пембл попытался насильно…
— Заклятье бы не сработало. Оно будет снято с вас в случае успешного завершения задания, и амулет станет просто драгоценной безделушкой.
— Понятно, спасибо за информацию, — Дилль повернулся, чтобы уйти, но тут его посетила мысль. — Извиняюсь, ещё хочу спросить: курьер Пембл тоже был под воздействием заклинания? Я видел, как он отдал вам свой амулет. Получается, в столице никому не доверяют, даже своим курьерам?
Маг, прищурившись, смотрел на Дилля, словно решая в уме какую-то задачу.
— Слишком много вопросов для первого дня, господин Диллитон. Ужинайте, отдыхайте, завтра вам предстоит трудный день.
Следующий день для Дилля начался с вопля «Подъём». Он подскочил на кровати, не понимая спросонья, кто кричит. Впрочем, понимание наступило быстро — в дверном проёме стояла некая внушительно-габаритная фигура.
— Живее, собачьи дети! — взревела фигура. — Моё терпение заканчивается.
Дилль, откровенно говоря, не привык просыпаться рано, а потому решил проигнорировать крикливого незнакомца. Однако, едва он снова принял лежачее положение, как резкая боль пронзила его живот.
