Отец работал в госпитале. В нашем госпитале… О! Я вспомнила потрясающий эпизод! Как-то нам совсем нечего было есть, и отец надел свой белый халат и смело пошел в магазин под видом проверяющего из санэпидемнадзора. Его одарили буханкой хлеба и большим куском копченой колбасы. Мы ждали его недалеко от магазина, за углом, и страшно волновались — вдруг они обнаружат обман. А когда увидели его со всем этим богатством, бросились навстречу и побежали, только ветер в ушах свистел!
— А эту вашу фрау Анну угостили?
— А как же! Кстати, если бы меня не обокрали — это случилось лет десять назад, — я бы вам сейчас ее кольцо показала. Золотое. С гравировкой — «LG 1937». Инициалы не ее, но кольцо ей принадлежало. Она его маме подарила — за что, не помню. Кажется, они просто поменялись кольцами на прощанье — для памяти, так сказать… И все же мне кажется, что за что-то…
«Звонок» захлебнулся в собственном звоне и снова умолк, заставляя Володю гадать, стоит ли «копать» этот эпизод. Но Ирина так разволновалась, что он решил — надо!
— Давайте, Ирина, вспоминайте. События, людей, что-то еще… Представляйте во всех подробностях все, что с вами происходило. Это только кажется, что невозможно. А начните-ка — и все само будет всплывать в памяти… Если это действительно был подарок — может, и правда, за что-то?
— Володя, я вот помню, какая бумага у нас была во время игры во дворе — мы ее разрывали на кусочки, кусочек — «тарелка»… В крупную клетку бумага… Всю обстановку в комнате помню… Даже где мамины лекарства лежали, помню. А это — нет. Правда, иногда мне кажется, что я вспоминаю что-то чрезвычайно важное… Но мало ли что могло казаться важным четырехлетней девочке!
— И все-таки расскажите, что вам кажется…
— Ну, иногда я как будто вспоминаю какую-то тревогу, суету, все бегут, кричат, а потом меня берут на руки и говорят…
— Что говорят? — быстро спросил Володя. — Что говорят?
— Только не смейтесь. Говорят, что я кого-то от пули спасла… Чушь это! Четыре года мне было, и кого я могла спасти, как? Но мне это вспоминается… И еще кое-что, но только на слух… — Я имею в виду… Я запомнила… звук выстрела. Вроде ничего особенного, время такое было, а как начну думать о той Германии, так и слышу этот… Господи! — У Ирины задрожали руки, она прижала их к груди и, горячо дыша, отрывистым шепотом добавила: — Володя, это ведь тот самый выстрел… Тот самый…
— Какой… самый?
— Который проникает в мою голову вместо ответа на спиритических сеансах…
