— Хотя каждый раз, когда я спрашивала, кто и за что, у меня в ушах раздавался… выстрел!
— Выстрел? Вы не ошибаетесь?
— Нет. Очевидно, кто-то хотел меня предупредить о покушении. Странно только, что и после той ночи, когда я снова обратилась к высшим силам — ну, вы понимаете? — я опять услышала тот же выстрел… Может быть, в меня будут стрелять еще?
— Да… Вперед мы с вами не двигаемся, это факт. А какие-нибудь научные разработки связаны у вас с Германией?
— Нет, не связаны. То есть немцы приезжают иногда, что-то делается для них и вместе с ними на других кафедрах, а на нашей — пока нет. Мы с англичанами в основном завязаны.
— Ирина, давайте сделаем так. Я сейчас схожу пообедать, а потом мы опять сядем вместе и набросаем всю вашу биографию. И с родственниками, и с любимыми людьми, и с наукой. Идет? Где-то ведь собака зарыта.
— Зарыта. Володечка, пожалуйста, не уходите. Пообедайте у меня, как моя бабушка говорила — чем бог послал. А у меня сегодня классический обед — щи да каша.
— Щи да каша — еда наша, — повеселел Володя. — Идет! Мечите на стол! А каша какая?
— Перловая!
— Перловая? Ее сейчас так редко варят…
— А я ее люблю еще с Бранденбургских ворот! — крикнула с кухни Ирина.
— С каких… ворот?
— С Бранденбургских, Володя. Сейчас налью щей и все вам расскажу…
Володя сел за обеденный стол, не отрывая глаз от Ирины. Она продолжала говорить, но он плохо слушал — в глубине его подсознания какие-то клеточки медленно раздвинулись, давая дорогу сначала чуть слышному колокольчику, а потом уступая место все более настойчивому и резкому «звонку». Он никогда не обманывал Володю, надо только внимательно прислушиваться к нему…
Ирина принесла тарелки со щами и со сметаной, хлеб, деревянные ложки, села напротив и вновь заговорила о детстве. Володя ел вкусные щи и уговаривал себя слушать спокойно, не торопиться, хотя «звонок» не оставлял его ни на секунду. Причем он не сомневался, что это связано именно с Бранденбургскими воротами…
Ирина отнесла пустые тарелки из-под щей на кухню и вернулась с другими, наполненными хорошо разваренной перловой кашей с расплавляющимися кусочками сливочного масла.
— Может быть, вам с вареньем?
— Нет, нет, — поспешил ответить Володя и, взявшись за ложку, тихо спросил: — А что там с воротами-то?
— С какими воротами?
— С Бранденбургскими, вы сказали. Ну, когда я удивился, что у вас перловая каша, а вы сказали, что с тех ворот ее любите. Это какая-то метафора, аллегория или что-то еще?
