— Степочку вы неправильно записали, это по-русски так, а на самом деле его зовут Эстебан.
— А Настю?
— А Настя и там Анастасия. Как у нас. Здесь все правильно.
— Где тут я, покажите! — подбежала к ним Настенька.
Ирина показала прямоугольник с ее именем, фамилией и датой рождения.
— Как мало… А почему не написано, что мне десять лет?
— Но тут написан день твоего рождения. От него отсчитать — и получится десять лет, — объяснила Ирина.
— Что ж, я согласна, — важно ответила Настя. И вдруг сказала то, что повергло Ирину в полнейшее недоумение: — Но тогда запишите, что я баронка!
— Кто-кто?!
— Баронка!
— М-м-м… Настенька, я ведь тебя уже поправляла: не баронка, а баронесса, — спокойно заметила Инна, как будто речь шла о чем-то совершенно будничном.
— А почему баронка? То есть — баронесса? — дрожащим голосом, предвкушая интересное открытие, спросила Ирина.
— Вот тебе раз! — всплеснула руками Инна. — Да де… то есть прадедушка-то наш кем был? Барон! Самый настоящий. А прабабушка была из простой семьи… Он сбежал с ней из дома… Потом его простили. Слушай, как получилось, что ты ничего не знаешь? Бабушку-то помнишь, Наталью Ивановну?
— Помню.
— Ну вот… Она ведь часто про него рассказывала.
— Про барона?
— Про барона.
— Он тоже был Александров? Я спрашиваю потому, что барон — слово вообще не русское.
— А он и был нерусский. Рауш. Его фамилия — Рауш. А раньше — вроде даже Раушенбах. Он немецкий барон. Правда, мать его русская, Воронцова. А жили они в Риге. Подожди, ну, твоя мама ведь должна была тебе все рассказать… За золотом-то вместе ездили на озеро…
— За каким золотом? На какое озеро? — в недоумении спросила Ирина.
— Так. Быстро ликвидируем полное неведение. Барон еще до переворота перебрался в Польшу, купил там усадьбу. Он был очень богат. Но к деньгам относился, как бы это тебе сказать… высокомерно. Потом стал более практичен, разрешал приказчику приобретать золотые монеты, называл их «желтыми одуванчиками». И все это прятал в своей усадьбе, в конюшне. Вернее, тоже не он, а его приказчик.
— Как-то это не по-баронски… Не по-светски…
— Время было такое…
— А швейцарский банк?
— Может, был и банк, неизвестно. Так вот, умер он еще до войны. О золоте знали прабабушка…
— Это с которой он сбежал и на которой женился?
— Да. Их сын, то есть наш дед, и приказчик.
— А кто этот приказчик?
— Всю жизни с ними. Семен Николаевич. Самое доверенное лицо. Прабабушка тоже вскоре умерла. А сын-то их, дед наш, уже после войны нас всех нашел, представляешь?! Эта их усадьба… она уже в состав СССР входила. Он в тюрьме сидел, на севере где-то, но недолго. Тяжело заболел, и его выпустили.
