Порядок, к которому привык американский и европейский мир, большей частью предполагает роль стран в качестве самых значительных фигур. Страны обладали единоличным правом на использование силы. Они пользовались им. Жестокие столкновения стран были решающими событиями международных отношений. В таком мире страна с наибольшей силой, наибольшим материальным состоянием, сильнейшим чувством национальной судьбы также обладала такой роскошью, как наибольшей безопасностью, – и наибольшим количеством опций. Несколько сотен тысяч британских военных таким образом захватили Индию. Немалое число сильнейших государств – Британия, Франция, Германия, Соединенные Штаты, Россия – веками боролись за доминирование над всей системой. Государственные деятели искали и иногда даже на время находили баланс между стабильной шаткостью и свирепыми возобновлениями войн, непомерно извергавших раздутые амбиции, национализм и ненависть, накалявшиеся между странами.
В наших современных глобальных сетевых системах сила проявляется в различных формах: во всех сферах от фондовых рынков до торговых блоков. Малые силы могут оказывать большое влияние. Одна неверная торговая сделка может пошатнуть рынок, а затем опрокинуть ведро хаоса на целые страны, компании и торговые фирмы. Один хакер, прокравшийся через заднюю дверь глобальной компьютерной сети, может – воспользуемся прекрасным термином – закачать систему обороны страны на простой столь же живучий, как дверной ограничитель, девайс. Когда-то для победы над одной большой индустриальной силой требовалась другая большая индустриальная сила. Такие изматывающие победы требовали времени. К ним можно было приготовиться. Их даже можно было избежать. Теперь уже нет. Даже самые мощные структуры мира – армии, рынки, правительства – могут быть обездвижены виртуальными атаками на их связанные между собой нервные системы. Эти удары (или, в отдельных случаях, происшествия) парализуют с сетевой скоростью, то есть практически моментально. Когда американская стратегия национальной безопасности заводит речь о «продолжительной борьбе» с терроризмом или с усиливающимся Китаем, она не берет в расчет то, какими быстрыми некоторые из предстоящих поворотов могут оказаться. Да, сейчас нам предстоит битва за контроль над важнейшими сетями, платформами и протоколами, которая будет длиться десятилетиями. Но я опасаюсь, что некоторые из будущих изменений поразят нас своей скоростью. Генералы Первой мировой войны сокрушенно сознавали, что всей войны можно было бы избежать, если бы дипломатические коммуникации осуществлялись с размеренной скоростью конного посыльного. Проклятая быстрота телеграфной связи помутила разум правительств, утверждали они. Люди, настроенные на скорость, сильно отстающую от той, которую требует время, представляли тогда – и представляют сейчас – угрозу.
