После вечерних расспросов за обеденным столом во время моей первой ночи в кампусе на озере Тайху мастер Нань поделился собственным видением нашей эпохи. То, что он видел, был мир, испытывающий чересчур большое стремление к разлому. Нас ожидало, говорил он, аккуратно подбирая слова, «эпохальное» потрясение. Мы подошли к тому моменту, когда река перемен, которой он поверял свои мысли и чувства на протяжении всей своей жизни, вот-вот должна изменить свое направление, затопив многие старые надежные пути. Истоки этих перемен заключались в тех самых явлениях, которые, как мы надеялись, могли бы спасти нас от удара: деньгах, информации, скорости. «Люди сейчас постоянно связаны с компьютерами и машинами, это меняет образ их мысли, – говорил он. – Люди просто не могут взять в толк, что происходит. Времени не остается. А мир будет ускоряться все больше и больше».
«В XIX веке главной угрозой человечеству была пневмония, – продолжал он. – В XX веке ею был рак. Болезнь, которая определит наше время, и в особенности начало XXI века, – безумие. Или, иначе говоря, болезнь духа». Некоторое время он молчит. «Следующий век будет особенно буйным. Это уже началось. И когда я говорю о «безумии» и «болезни духа», я веду речь не только о пределах сознания отдельных людей. Политика, армия, экономика, образование, культура, медицина – все будет затронуто».
Я понимал логику мастера Наня. XIX век поместил большую часть мира в урбанистические ямы вроде тех, что описаны Диккенсом. Они стали своего рода чашками Петри для пневмонии. Слишком много промышленности и урбанизации, все развивалось слишком скоротечно. XX век – век пластика и искусственных, непроверенных, небезопасных материалов подорвал нашу генетическую базу и принес новое бедствие – рак. Слишком много науки, слишком быстрое развитие. Он чувствовал, что в нашу эпоху, в XXI веке, новая повальная болезнь будет разноситься сотовыми телефонами, информационными потоками, которые мы внедрили в нашу жизнь, – и поразит она не что иное, как наш мозг. Все наши институты и представления о росте потенциала и стабильности рухнут. Глубокий и разрушительный сдвиг – то, что Нань называл «цзешу», китайским словом, обозначающим разрыв в ткани человеческой истории, – ожидает нас впереди. В такой эре некогда надежные обычаи станут бесполезными, даже опасными. Все, что будет иметь значение, – наша способность предчувствия. Откровенно говоря, единственное, что у нас будет, – это то самое чутье, интуиция, потому что ни одна из существующих дорожных карт не сможет провести нас в совершенно новом пространстве. В действительности, существующие карты, если упорно продолжать ими пользоваться, будут вести по опасным путям напрямик к катастрофам, которые сложно даже представить.
