Господа, за исключением косого, кивнули в знак согласия головою.
- Играйте бессмысленные водевили, кто вам мешает! - произнес Никон Семеныч.
- Нет-с, мы не водевили будем играть, но, как люди образованные, можем сыграть пиесы из хорошего круга. Я предлагаю мою комедию, которую все вы знаете и которая некоторым образом одобрена вами, а в заключение спектакля мы дадим несколько явлений из "Женитьбы" Гоголя - пресмешной фарс, я видел его в Москве и хохотал до упаду.
- Я не могу участвовать, - сказал трагик.
- Отчего же не можете? Для вас именно в этом-то фарсе и есть прекрасная роль, которую вы отлично сыграете. Это роль Кочкарева - этакого живого, смешного чудака. В вас самих много живости и развязности: говорите вы вообще громко и резко.
- Благодарю вас за определение моего амплуа, - перебил обиженно-насмешливым голосом трагик, - но только я не принимаю на себя этой чести. Дураков я никогда не играл и не понимаю их, да и не знаю, стоит ли труда заниматься этими ролями.
- Я одного только не понимаю, - начал хозяин, - о чем вы беспокоитесь. Я прежде вам говорил и теперь еще повторяю, что собственно для вас мы согласны поставить сцену или две из "Гамлета", например, сцену его с матерью: комната простая и небольшая; стоит только к нашей голубой декорации приделать занавес, за которым должен будет кто-нибудь лежать Полонием. Дарья Ивановна сыграет мать; вы - Гамлета, - и прекрасно!
- Что вы такое говорите, Аполлос Михайлыч, я сыграю? - спросила сидевшая вдали дама.
- Я говорю, что вы сыграете, в сцене с Никоном Семенычем, Гертруду, мать Гамлета.
- Помилуйте, я ничего не умею играть! Клянусь вам честию, я с первого же слова расхохочусь до истерики.
- Вы будете смеяться, а этот господин плакать, - это будет удивительно эффектно, - заметил шепотом сидевший около нее молодой человек.
- Нет, вы уж не извольте отказываться! Вы сыграете, и сыграете отлично, - возразил хозяин. - Ваша наружность, ваши манеры - все это как нельзя лучше идет к этой роли.
Трагик, слушавший эти переговоры с нахмуренным лицом, встал и взялся за шляпу.
- Куда же вы? - спросил хозяин.
- Нужно-с домой, - отвечал гость.
- Вы все сердитесь, но за что же? Для вас уж есть пиеса, где вы можете себя показать.
- Я не хочу себя показывать в какой-нибудь выдернутой сцене, в которой я должен буду плакать, а на мои слезы станут отвечать смехом.
- Но согласитесь, любезный Никон Семеныч, по крайней мере с тем, что не можем же мы поставить целую драму.
