и
«ноу проблем».Эти неполных полвека: с первых послевоенных лет и до начала 90-х, – стали американским сном наяву. Не все поняли это сразу, но все, включая «зелёных» отморозков вроде Йошки Фишера и прочих глюксманов, поняли это в конце концов. Европа демонстрировала чудеса дрессировки и преображения из несчастных свиней в счастливые, а обрюзгшие экс-студенты, занявшие ниши элит, не могли понять, чему и кому они обязаны своим счастьем. Чтобы понять это, им следовало слегка напрячь мозги, но напрячь мозги было сопряжено с риском перестать быть счастливыми. Так они и не поняли, что обрушившееся на них с Запада счастье – это всего лишь рефлекторная реакция на всё ту же Берлинскую стену и холодную войну: контраст противостояния «империи зла» и своей отгороженности от неё.
Логика контраста впечатляла простецким манихейством: «мы» – свободны, «они» – в рабстве; «они» завидуют «нам» и мечтают попасть в «наш» сон, даже под риском, что по ним будут стрелять свои же со сторожевых вышек. Ну, и как же было тут не чувствовать себя счастливым и не выставлять напоказ свою полноценность!
Им бы молиться на «империю зла». Лелеять её, как зеницу ока. Понять и осознать, что только благодаря ей и на её фоне можно было замазывать собственную чудовищную неполноценность.
Элиты решили иначе. Любопытно, что среди всех этих бывших марксистов, троцкистов, маоистов, хошиминистов не нашлось никого, кто смог бы вспомнить сталинскую статью 1930 года хотя и на другую, но всё ещё ту же самую тему: «Головокружение от успехов». Голова шла кругом в немалой степени от того, что противники по ту сторону стены, дряхлые вии, замаринованные в собственном маразме, играли им на руку, делая, как назло, всё, чтобы усилить контраст и отвращение к себе. Ну, что им мешало, после того как волюнтарист и оттепельщик Хрущёв решился-таки слегка приоткрыть вентиль, дать людям хотя бы возможность курить невонючие сигареты и не убиваться в очередях за венгерскими курами или вьетнамскими тапочками! Поистине, они стоили друг друга, энтузиасты, сидящие каждый на своём суку и каждый свой сук рубящие.
6.
Сучья рухнули одновременно: вместе с Берлинской стеной. Просто один, восточный, упал разом, а падение другого, западного, растянулось на десятилетия. Вернее, не само падение, а осознание падения. Падение было как раз синхронным. Дивный американский сон во мгновение ока обернулся кошмаром и уродством, после того как сновидящие отказались от вопиюще примитивной и столь же вопиюще эффективной логики контраста и очутились в перспективе уже не мирового господства, а сказки о рыбаке и рыбке. В середине 90-х пишущий эти строки проезжал в Берлине мимо большого здания, оцеплённого автоматчиками. Это было посольство США. «Ещё несколько лет назад», сказал таксист, «тут было море цветов».
