Загорелая рука протянулась через простыни и расположилась на бедре Сэм.
Она отпихнула руку и выпрыгнула из постели, оборачивая себя простыней, чтобы прикрыть свою наготу. Комната закружилась. Сэм обхватила себя руками, чтобы не упасть. Теперь, когда простыни были убраны, ДеМарко ничто не скрывало, и у неё не оставалось иного выбора, кроме как видеть каждый его дюйм: загорелый, жёсткий и в состоянии эрекции, полностью готовый к действиям.
Его рука скользнула вверх над головой и опустилась на подушку. Один глаз открылся, и за ним сразу же последовал второй. Он приподнял голову и проследовал по направлению за её взглядом. Не произнеся ни слова, он снова опустил голову на кучу подушек. Не сделав ни малейшей попытки прикрыться, он спросил:
— Что-нибудь не так, сладенькая?
— Не называй меня так! Разумеется кое-что не так. Мы вместе в одной постели, и мы голые. Я не зарубка, ради всего святого.
— Зарубка?
— На спинке твоей кровати.
Он улыбнулся.
— Старые добрые утренние сожаления, да?
— Что ты имеешь в виду?
— Прямо сейчас ты думаешь, что же ты наделала? Как я смогу снова посмотреть на себя в зеркало? Что подумает моя мама? — он протёр глаза. — Я всё это слышал и раньше.
Её брови сдвинулись на переносице.
— Ты... ты эгоистичный ублюдок.
— У меня такое чувство, что прошлая ночь могла быть ошибкой.
Она сузила глаза.
— Так мы с тобой переспали?
— Сложно было сопротивляться тебе.
— Неужели, — рявкнула она. Затем посмотрела на кольцо на своём пальце, её губы сложились в мрачную линию, когда она попыталась снять его с пальца. Она вертела и тянула, но прекрасный изумруд в два карата никак не снимался.
— Осторожнее, сладенькая, ты оторвешь себе палец.
Сэм посмотрела на него и зарычала.
— Посмотри на себя, выставляешь себя напоказ как... как жеребец.
— Перестань, — сказал он, — ты заставляешь меня краснеть.
Она уставилась на него.
— В чём твоя проблема?
ДеМарко лениво скатился с постели, и не торопясь разыскал свои брюки.
— Я собирался спросить тебя о том же, — сказал он голосом, в котором сквозило раздражение, пока застёгивал брюки, что оказалось нелёгкой задачей, учитывая его негибкое состояние.
Доминик обошёл кровать и встал рядом с ней.
— Можешь продолжать свою маленькую истерику, но не веди себя так, как будто я воспользовался твоим состоянием, и словно прошлой ночью ты не хотела меня так же сильно, как и я тебя.
Она чётко помнила, как тесно прижималась к нему в лифте. Она хотела его, это правда, но только поцелуй – один простой поцелуй. Сэм выдохнула.
