Так как механизация привела к снижению издержек производства, многие капиталисты быстро почуяли возможность извлечь прибыли из производства пшеницы в крупных масштабах. Быстрота и эффективность новых методов уборки урожая уменьшили влияние погоды и снизили потери урожая. Но для того чтобы окупить большие затраты на оборудование, необходимо было увеличить объем сельскохозяйственных работ. В одном графстве штата Канзас было отмечено, что с 1910 по 1930 г. площадь пшеничных ферм в среднем возросла с 562 до 911 акров. Вскоре после этого сельскохозяйственные эксперты пришли к выводу, что можно было бы добиться еще лучших показателей, если бы число ферм, специализировавшихся на производстве пшеницы в Канзасе, было сокращено со 165 тыс. до 40 тыс.[100] Вскоре дельцы в городах начали управлять пшеничными фермами, а фермеры ринулись в города в поисках работы. Появились передвижные земледельческие объединения, члены которых были «фермерами, которые не живут на ферме, но переезжают из района в район». Наблюдатели отметили, что «мелкая ферма, сеющая пшеницу, исчезает»[101]. По мере того как количество «передвижных» фермеров, рассматривающих земледелие как побочное занятие и приезжающих на ферму налегке с «чемоданчиком в руках», начало быстро возрастать, оставшиеся еще мелкие фермеры двинулись из сельских местностей в города. За десятилетие с 1930 по 1940 г. население Канзаса уменьшилось на 82 184 человека, главным образом, конечно, в сельских местностях[102].
Обладая значительным капиталом для приобретения земли и оборудования, новые крупные предприниматели значительно увеличили уже существующие излишки пшеницы и тем самым еще более ухудшили положение мелкой семейной фермы. В связи с повышением урожайности правительство выплачивало крупные субсидии и премии, которые в основном шли тем же крупным предпринимателям, использовавшим полученные средства для дальнейшего увеличения масштаба своих операций. Этот процесс наглядно показан в отчетах, поступивших из двух графств Канзаса:
«За последние 7 лет в этом графстве исчез класс мелких фермеров. На одной ферме за другой сносились постройки и применялся труд наемных рабочих. Это помогло землевладельцу сократить налогообложение и одновременно дало ему возможность получать целиком для себя поощрительную премию, выплачиваемую за мелиорацию земли на основе закона о регулировании сельского хозяйства. Бывшие фермеры-арендаторы были выброшены с ферм и остались без работы и крова. Люди оказались вынужденными перебираться в города. В 1933, 1934, 1935 и 1936 гг. в этом графстве было много людей, получавших пособие. Теперь очень небольшой процент жителей графства живет вне пределов населенных пунктов. Семьи с низким доходом раньше проживали в старом доме на ферме, имели немного кур или свиней и держали корову. Эти строения теперь в большинстве случаев снесены, и даже пастбища распаханы под пшеницу. В результате в городках арендная плата за жалкую лачугу или бедный домишко баснословно возросла. В отчете Бюро переписи за 1940 г. указывается, что в этом графстве численность населения уменьшилась более, чем на 900 человек»
