Само собой разумеется, что семьи болотных батраков не владеют не только землей, но и никаким другим имуществом, даже самым плохоньким «рыдваном». Нищета среди них так велика, что их жизненный уровень даже ниже того минимума, который предусмотрен Администрацией по охране фермерского хозяйства, поэтому на них не распространяется система субсидий на восстановление и кредитование арендаторских ферм. Один болотный батрак рассказал нам, что, когда умерла его жена, владелец похоронного бюро, являющийся одновременно крупным местным землевладельцем, в течение 8 суток отказывался похоронить покойницу, пока расходы по похоронам не будут оплачены сполна. Когда вдовец дошел уже до полного отчаяния и не знал как быть дальше, он, наконец, получил от Администрации по охране фермерского хозяйства ссуду, значительную часть которой пришлось отдать владельцу похоронного бюро.
В числе свидетелей, прошедших перед комиссией Толана, был Трой Колдайрон, прибывший из Кентукки в район луковых плантаций в 1930 г. Подобно большинству своих земляков, он в конце концов «застрял» на болоте и получил лачугу, где и проживал со своей женой и 6 детьми. За это жилье он платил 3 долл. в месяц, но крыша протекала, уборной и умывальника не было, а свет проникал сквозь одно маленькое оконце. Даже в течение летнего сезона всей семье удавалось заработать лишь несколько долларов в день. Но компания, заявил Колдайрон, «нас не контрактует, так что приходится ловить момент, чтобы подработать». Детям, если была работа, за срезку лука платили по 5 центов с корзины[134]. Перед комиссией Толана выступили также супруги Джон и Анна Харт, которые вместе с 77 другими семьями прибыли в Виллард (штат Огайо) в поисках заработка на луковых плантациях «Огайо фармс К°», крупного фермерского акционерного общества по выращиванию лука, организованного по обычной плантаторской системе — с продовольственной лавкой компании, надсмотрщиками и всеми прочими атрибутами плантаторского хозяйства. В разгар зимы компания прикрыла продовольственную лавку, и люди остались без продовольствия. «Во всех семьях, — рассказывала Анна Харт комиссии, — дети были одеты в мешки из-под кофе — другой одежды не было»[135]. Несмотря на то, что в графстве Хардин нищенствует 300 безработных семей, а для работы на свекловичных полях доставляют мексиканских рабочих-мигрантов, местные плантаторы продолжают вербовать в Кентукки целые семьи для работы на болоте.
