— Я? — удивился он.
Румяный толстяк кивнул и продолжал кряхтеть.
— Твоя фамилия Эгето, верно? — с трудом выдавил он из себя.
— Да, — сказал мальчик.
— Это хорошо, — изрек толстяк и, нахмурившись, принялся шарить в карманах. — Вот тебе крона!
— Зачем? — удивился Ференц Эгето.
— Просто так… — прокряхтел толстяк.
Ференц Эгето в нерешительности смотрел на деньги.
— Не надо, — в конце концов сказал он.
Толстяк схватил его за руку.
— Пустите меня!
— Я хотел бы сшить сорочку… у твоей матери, — проговорил тогда юноша. — Она… как она живет?
Ференц Эгето вырвался из его рук, перебежал на другую сторону улицы и оттуда смотрел во все глаза. В это время из-за угла показался другой человек, увидел толстого парня и громко окликнул его:
— А, Маршалко, кого ты здесь поджидаешь?
Толстяк сконфузился, опустил голову и ушел с тем человеком. Когда Ференц рассказал о случившемся матери, та нахмурилась. Почему — тогда он просто не понял. С тех пор на протяжении многих лет он часто встречал этого толстого юношу, которого звали Карой Маршалко. Однажды Ференц видел его на кладбище, куда он отправился с тетей Рози, сестрой бабушки. Матери в тот раз с ними не было. Кого-то хоронили, похороны поражали необычайной пышностью, и у гроба стоял этот самый толстяк в черном костюме. Гроб был красивый, бронзовый, и на нем золотыми буквами было написано: «Госпожа уйфалушская Ференц Маршалко родилась…» Мальчику не удалось прочесть надпись до конца, потому что тетя Рози внезапно расстроилась и увлекла его от интересного зрелища; за могилами они, однако, остановились и еще некоторое время наблюдали за погребением; они видели отца толстого юноши, представительного господина Маршалко. Тетя Рози что-то бормотала, и в конце концов они убежали.
— Ничего не рассказывай матери, — приказала ему тетя Рози.
Ему было двенадцать лет, когда господин Маршалко, ветрогон и кутила, умер сорока шести лет от роду. Младший сын тети Рози, Антал, двоюродный брат матери, работавший на литейном заводе, открыл ему тайну: Ференц был сыном почившего господина Маршалко. Мальчик был потрясен, он несколько недель мучительно думал об этом открытии, но ни слова не говорил матери. Он был совершенно не в силах постигнуть суть открывшейся ему тайны, избегал взгляда матери, а когда мать за чем-нибудь обращалась к нему, густой румянец заливал его щеки. Тогда он учился уже в третьем классе городской школы.
Сыновья тети Рози были пролетариями: один литейщик, второй портной, третий слесарь.
