Смидович просил трибунал на некоторое время избавить советскую власть от Спиридоновой:
— Для меня важно, чтобы была гарантия того, что это не вернется опять, не встанет перед нами.
Он просил дать Спиридоновой «восемь месяцев такого удаления, которое бы соответствовало тюремному удалению, чтобы в продолжение восьми месяцев с этим препятствием нам не пришлось встретиться».
Трибунал признал Спиридонову виновной в клевете на советскую власть, дискредитации власти, что означает помощь контрреволюционерам, и вынес приговор:
«Изолировать Марию Александровну Спиридонову от политической и общественной жизни сроком на один год посредством заключения Спиридоновой в санаторию с предоставлением ей возможности здорового физического и умственного труда».
Насчет санатория — это была, надо понимать, шутка. Ее держали в казарме, где размещалась охрана Кремля.
«Я живу в узеньком закутке при караульном помещении, где находится сто — сто тридцать красноармейцев, — рассказывала Спиридонова. — Грязь, шум, гам, свист, нечаянная стрельба, стук и все прочее, сопутствующее день и ночь бодрствующей караульной казарме».
Александра Коллонтай пыталась ей помочь. Записала в дневнике:
«На днях ездила хлопотать о Марии Спиридоновой. Была у Дзержинского, Якова Михайловича (Свердлова) и Каменева. Каменев признал, что ее держали в ужасных условиях (в караульном помещении, в холоде. Уборная общая с солдатами). Дзержинский сказал, что ее перевели в Кремль. В больницу…»
Поделилась своими переживаниями со старым большевиком Давидом Борисовичем Рязановым, будущим основателем и директором Института Маркса и Энгельса. Он тоже протестовал против репрессий, которые считал несовместимыми с революционными идеалами. Рязанов возмущался:
— Как я буду сражаться с нашими политическими противниками, если знаю, что после их выступления их арестуют? А мне отвечают: «Иначе нельзя, период гражданской войны. Надо быть беспощадными с врагами…»
Александра Коллонтай записала в дневнике:
«Да все ли сознательные враги? Ведь еще много, что можно «отсеять» и включить в наш же, большевистский улов!.. И об эсеровках, которых арестовали, а их дети — малыши — одни остались в квартире. И все боятся к ним пойти — думают засада….»
Хлопоты Александры Михайловны успеха не принесли.
В конце марта 1919 года ЦК левых эсеров принял решение организовать Спиридоновой побег. 2 апреля один из сотрудников ВЧК, молодой крестьянский парень, вывел ее из Кремлевской тюрьмы. Она жила в Москве под чужой фамилией, но чекисты ее нашли и арестовали.
