– А разве она не предупредила? – удивленно улыбалась Инна. – Она же замуж вышла. Так и сказала, если за мной приедут, передай, что старый пердун мне до печенок осточертел! И муж еще добавил, что пусть, мол, только сунется, все ребра пересчитаю.
– Так и сказал? – изумленно шевельнул прокуренными усами Юра.
– Угу, так и сказал, – закивала Инна. – Грубо, конечно, но это уж, извините, не мое дело, меня только передать просили.
Юра хмыкнул и ретировался. Инна закрыла за ним дверь, обернулась с победоносным видом и увидела замершую у бывшей генеральшиной спальни Веронику.
– Ты что? – прошипела Ника осипшим вдруг голосом. – Совсем охренела? Ты что творишь? Зачем?
– А что? – подняла брови Инна. – Я же правду сказала, ты теперь наконец-то молодоженка, не пристало тебе кобелей старых развлекать, разве нет? Да, и передай там своему суженому, пусть о прописке позаботится. А то что-то мне кажется, что к вам скоро участковый нагрянет. Ну, привет, желаю счастья в личной жизни! – она прошествовала мимо опешившей Ники в свою комнату.
Вероника ворвалась к себе, отдуваясь от злости. Володя так и замер.
– В чем дело? – спросил он.
– Эта гадина… – с негодованием махнула рукой в сторону коридора Вероника. – Сволочь последняя! Что она до нас докопалась? Чем мы ей так покоя не даем? Какое ей дело, в конце концов? Я не понимаю, она мне завидует? Что я моложе и красивее? А может, выжить меня из квартиры хочет, комнату мою занять?
Володя, помявшись, бросил смущенно:
– Знаешь, я думаю, дело не в тебе, дело во мне.
– В смысле? – вскинула брови Ника.
– Ну, понимаешь, мы с Инной когда-то давно… Одним словом, у нас был, если это можно так называть, роман.
– У тебя с Инной? – ахнула Вероника. – Она же твоя сестра!
– Двоюродная, – напомнил Володя. – И мы ведь не росли с ней вместе, виделись только летом, у бабки в деревне. Ну, и вот такое произошло. Глупейшая история, мы были почти детьми, точнее, подростками…
Он отвернулся, отвел глаза, принялся шарить по карманам в поисках папирос. Вероника покачала головой, не в силах осознать услышанное.
– И что же, ты любил ее? – настороженно спросила она.
– Да ну, какое там… – отмахнулся он. – То есть тогда казалось, что любил… Мне же семнадцать лет было, я в те годы каждый месяц влюблялся до смерти. Опять же лето, жара. Каникулы, хочется каких-то приключений, сильных чувств. Говорю же, мы были подростки, ни черта еще не понимали.
– А она тебя? Тоже любила? – продолжала выспрашивать Ника.
