— Но если все мы были созданы одним мудрым волком, — высказал свою точку зрения Уилсон, — имеет ли значение, где мы рождены?
— Очень многие люди страдают для того, чтобы заполучить то, что другим дается с такой легкостью. Это наполняет смыслом индийскую легенду.
— Значит, ты злишься из-за того, что рождена не там, где хотелось бы? И ты злишься на нас с Памелой, потому что мы выросли в изобилии, роскоши и богатстве?
В его интерпретации мое мнение выглядело предвзято. Но кое-что в этом было, и может быть, это было справедливо. Я пожала плечами, а Уилсон посмотрел на меня очень серьезно.
— Мы не можем выбирать, где появиться на свет, Блу. Но нам совсем необязательно оставаться в этом месте навсегда. Почему ты думаешь только о том, где ты родилась, вместо того, чтобы подумать о том, куда ты сможешь пойти? Почему ты думаешь о причинах своей злости, но не о том, что делает тебя лучше? Ты упустила ключевой момент в своей истории. Может быть, смысл твоей легенды в том, что все мы созданы мастером? И все мы произведения искусства?
Я вздохнула.
— А сейчас вы скажете мне, что мне просто нужно быть собой и кто-нибудь обязательно полюбит меня, верно?
— Любовь, наверное, слишком сильное слово, — ответил Уилсон. Я усмехнулась.
— Я серьезно! — возмутилась я, не в силах сдержать улыбку. — Вся эта хрень, которую люди говорят о способности быть самим собой просто…
— Чушь?
— Да. Это работает, только если ты не лузер. А если ты лузер, лучше не будь собой.
Теперь настала очередь Уилсона стонать, но я поняла, что он простил меня, и я немного смягчилась.
— Как насчет того стихотворения, которое вы цитировали на днях? «Никто». Думаю, оно больше подходит.
— Стихотворение Дикинсон? — Уилсон был страшно удивлен тем, что я помню об этом. Уточняя, он поднял брови от удивления, словно не верил, что я могу иметь в виду именно Дикинсон.
Я — Никто. А ты — кто?
Может, тоже ты — Никто?
Значит, здесь теперь нас двое?
Тс-с! Узнают — вмиг прогонят…
Я кивнула.
— Да, оно. Думаю, мы бы подружились со стариной Диком. Потому что я тоже никто.
— Старина Дик на самом деле Эмили Дикинсон, — губы Уилсона дрогнули в улыбке.
Я прекрасно знала, кто написал стихотворение, но мне очень нравилось смешить его.
— Это стихотворение можно отнести к каждому из нас, потому что все мы чувствуем себя никем. Словно мы только наблюдаем со стороны. И все чувствуем себя потерянными. Но я уверен, что именно это и делает нас кем-то. И ты тоже кто-то, Блу. Ты можешь быть произведением искусства, а можешь быть частью композиции.
