— Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь? — предложил механик.
— Только не древних греков, Андрей. Меня раздражают их обветшалые мудрствования.
— Не такие они уж и обветшалые, — обиделся за своих любимцев Андрей, но спорить с больным не стал. — Тогда я тебе что-нибудь из полярных дневников… Ладно?
— Валяй, — отозвался Ярослав, вспоминая, с какими хитроумностями проносил Андрей на звездолет коллекцию старинных книг по античной философии и дневники полярных экспедиций. Этим двум увлечениям Гуков отдавал все свободное время.
Механик ушел к себе в каюту д через минуту появился с книгой в руках.
— Что ты там откопал в своей лавке древностей, Андрей? — спросил, слабо улыбаясь, Муратов.
— Это особая книга… Как правило, полярные экспедиции описаны в изложении более поздних авторов. А это подлинные «Дневные записи, веденые поручиком П. К. Пахтусовым при описи восточного берега Новой Земли в 1832 и 1833 годах».
— Какая старина! — воскликнул доктор. — Пожалуй, тогдашние события следует числить по разряду мифологии…
— BOT-BOT, — сказал Гуков. Он снова хотел обидеться, но вспомнил, что должен уж привыкнуть к иронии товарищей, коль выбрал такое редкое увлечение, и притом Ярослав болен, надо быть терпимее к нему.
— Вот-вот, — повторил он. — Петр Кузьмич рассчитывал на таких неверующих и потому предпослал своим «Записям» эпиграф: «Я расскажу, как было, а вы судите как угодно». Будешь слушать?
— Читай, Андрей… И не сердись. Я не меньше твоего уважаю древних исследователей. Открой где-нибудь посередине.
— Хорошо, вот послушай: «15 декабря, четверг.
В ночи сделавшимся самым крепким ветром SSO при жестокой метели большую лодку нашу, опрокинутую подле избы, унесло по берегу к NNW на 150 сажен и раскололо бывший под нею маленький челнок из осинового дерева; лодка так же много потерпела; однако, имея в ней крайнюю нужду для будущего лета, принялись мы ее починивать, хотя с нашими средствами было это весьма трудно. Но нужда более всего делает людей изобретательными и трудолюбивыми. Одним словом, лодка была исправлена».
— Они молодцы, наши предки, — задумчиво проговорил Муратов. — «Нужда… делает людей изобретательными…» О нас пока этого не скажешь. Ничего мы изобрести не сумели, это при такой-то крайней нужде.
Он замолчал. Андрей выждал немного и продолжал читать:
— «25 декабря. Праздник Рождества Христова встретили мы усердными молитвами о сохранении нашего здоровья и благодарением Богу, что он по ею пору так милостиво хранил нас. Последующие дни святок провели в обыкновенных деревенских увеселениях, сколько средства нам позволяли…»
