— Триппера захотел? — просипел я.
— Чаво? — вурдалак был озадачен.
Я лихорадочно вспоминал болеют ли вампиры, что-то я о таком не слышал, но надо было попробовать.
— Чаво, чаво… ты грамоте разумеешь?
— Ну, это.
— Ясно, о триппере слышал?
— Ага!
— Так вот триппер, он же трипак, он же, — видимо от волнения мысли начали повторяться — В общем, отвалится твое хозяйство и все!
Вурдалаку подобная перспектива пришлась не по вкусу, тем не менее он подозрительно спросил:
— А че, у тебя отвалилось?
— Хуже! Он у меня подвергся дезинтеграционно-эволюционному процессу. Гангрена.
Вампир отскочил от меня, и с ужасом начал разглядывать руки.
— Спиртом, только спиртом и на костре. — посоветовал я.
— Чаво?
— Самогон тройной перегонки, говорю, облейся, и к костру — продезинфицировать!
— Чаво? — это определенно стало мне надоедать.
— Болезнь ликвидировать, то есть уничтожить надо! — вампир бросился куда-то в темноту. Еще донеслась его последняя фраза: «Бродют тут всякие, а мы должны…» Что должны, я так и не услышал и не услышу уже никогда. Крепкий спиртовой раствор горит весьма и весьма неплохо. Факел было видно даже от нашего костра.
Пришлось пожертвовать ночным отдыхом и, растолкав недовольную Гульсум, я направился в более спокойное место. Боже, как я ошибался!
Правда это я узнал уже утром, когда проснулись полчища рыжих муравьев, чьи владения я нагло осквернил своим присутствием.
Так закончилась эта ночь. Впрочем, судя по некоторым намекам болтливой принцессы, дальше следовало ожидать нечто более страшное, чем какие-то колдуны и вампиры — ее милую маму!
Понемногу пейзаж начал изменяться, в бескрайней степи стали попадаться островки леса, невысокие холмы хаотично разбросанные по равнине превратились во вполне приличные горки.
— Все, осталось совсем немного — Гульсум глубоко вдохнула свежий воздух — Там, в горах, замок моего отца, радуйся, еще немного и мы устроим свадьбу достойную принцессы трех долин. Мир восхитится красотой невесты и мужеством жениха, певцы будут восхвалять наше великое путешествие, сто человек будет пить и петь у нас в замке.
По-моему Гульсум умела считать только до ста, к счастью. При мысли о замке без горячей воды, центрального отопления, компьютера, телевизора и даже радио, сердце сжалось.
— А блохи там есть? — я вспомнил постоянно почесывающегося колдуна.
— Зимой нет, вымерзают — девушка, очевидно, считала это само собой разумеющимся.
Равнина осталась позади, дорога начала свой бесконечный подъем, огибая скалы и перепрыгивая узкими мостиками бездонные ущелья. Никогда не любил высоты, Гульсум же наоборот словно расцвела, ее мелодичный голос не смолкал ни на секунду, я узнал об утесе Верности, об ущелье Тайн, о пещере Забытых Богов, о магическом оружии, выкованном гномами по заказу одного из ее предков, о миллионах влюбленных, погибших во имя страсти… Господи кто же у них хлеб то выращивает.
