— Я устала и хочу есть. Опыт подсказывает, что на голодный желудок зубрежка не идет.
— Что? — приподняв левую бровь, Кемма с недоумением посмотрела на взбунтовавшуюся Аннушку.
— У нас осталась пачка галет, пара «Сникерсов» и четвертушка черного хлеба. Отпусти меня в магазин…
— Хороший пост укрепляет душу и закаляет тело.
— Я еще не готова к таким подвигам.
— Придется потерпеть.
Кемма была неумолима. Допоздна она заставляла Аннушку твердить непонятные тексты, придираясь к тому, как девочка произносит отдельные звуки и слова. Аннушка думала, что Кемма вредничает, издеваясь над ней, не подозревая, насколько важно в колдовском искусстве правильно произносить каждое слово. Можно было вызубрить любой текст, но один неверно произнесенный звук лишал заклинание его магической силы.
Ближе к полуночи уроки закончились. После скромного ужина Кемма легла спать, а девочка села у входа в пещеру, охраняя ее сон. Черный Колдун приходил во сне, когда душа спящего наиболее уязвима, и теперь Аннушке следовало поддерживать созданную Кеммой магическую защиту, ограждавшую от незваного вторжения.
— Надеюсь, ты сумеешь защитить меня, иначе часть моих сил достанется нашему врагу, — проговорила египтянка, укладываясь на жестком ложе.
— Я все сделаю как надо.
— Тогда пожелай мне счастливых снов.
Жрица закрыла глаза и сразу перенеслась в свою прошлую жизнь — счастливую и трагическую, напряженную и полную ярких событий.
Она шла вперед по высокому, освещенному факелами коридору, мимо неподвижных, похожих на изваяния стражников. Кемма торопилась — час свидания, назначенный ее возлюбленным, приближался, а она только теперь смогла покинуть храм Тота. Верховный жрец Ани долго говорил с ней, обсуждая сложные вопросы выбора между добром и злом, предательства и верности. Кемма чтила своего наставника, но на этот раз его слова пролетали мимо ушей. Девушку ждал Хиан, и она не могла думать ни о чем, кроме предстоящего свидания.
Покинув храм, Кемма побежала на берег реки, к укромной заводи, которая уже давно стала местом свидания влюбленных. Такое путешествие было опасно — в пышных прибрежных зарослях водились ядовитые змеи, но Кемма не остановилась бы ни перед чем, лишь бы вновь увидеть своего Хиана.
— Кемма, любовь моя, я уже начал бояться, что ты не придешь, — прекрасный, казавшийся ей божеством, юноша шагнул навстречу. — Я так ждал…
— Я бы даже из царства мертвых вернулась, лишь бы вновь увидеть тебя.
Хиан взял девушку за руки, и ее сердце затрепетало от счастья. Она хотела произнести переполнявшие душу слова любви, но вдруг ладони юноши сделались холодными, как лед, а прекрасное лицо стало стремительно изменяться, превращаясь в безобразный череп. Сверкнули под луной белые зубы, демонстрируя жуткую ухмылку мертвеца:
