Собачьи дни | страница 40

можешь считать стильные стулья, перины без комков и новые занавески необходимыми в домашней обстановке, но я чихать на них хотел! Для чего мне это барахло, затягивающее ум и талант в трясину безмозглого приобретательства?» Это я перефразирую более чем десятилетние разглагольствования Гордона на эту тему. На протяжении ряда лет мне приходилось выгадывать немного здесь и там, бегать по аукционам и между прочим отыскать жемчужину зимних распродаж — магазин «Ардинг и Хоббс». Пусть не «Конран», зато прочно.

При разъезде все изменилось. Те самые вещи, которые Гордон презирал, он нежно возлюбил. Эдвардовский[15] шезлонг, многократно раскритикованный как безнадежно тяжеловесный и неудобный предмет меблировки, оказался прекрасно подходящим для его больших пустых комнат. Книжные полки, большие, черные, ужасные, но удобные страшилища, внезапно позарез ему понадобились, хотя в отличие от меня книг у него было мало: Гордон не жаловал романов. Страстью мужа была музыка; отдаваясь ей целиком, он был навеки связан и поглощен этой стихией, поэтому, несмотря на ярость, я не могла не смеяться, как оперному певцу приходится развивать в себе привязанность к презренным мещанским ловушкам.

Я всячески отстаивала шезлонг, напоминала, что маленький столик для рукоделия (для какого еще рукоделия?) был свадебным подарком моего покойного отца, и в конце концов Гордон отступился от кофемолки, стола и кресла с высокой спинкой. Но когда дело дошло до стиральной машины, я была непреклонна. Вспоминая злорадные предсказания мужа, что мне придется существенно потратиться на обстановку, я рассудила, что уступить машинку будет уже чересчур.

— Мне тоже надо стирать, — заявил Гордон.

— Пользуйся прачечной.

— Сама иди в прачечную! Это я покупал чертову стиралку!

— А я стирала на семью, — не осталась я в долгу. — Ты даже не знаешь, как ее включать.

— Научусь.

— Шиш тебе! Она моя. Мне машинка нужна больше, чем тебе.

— У тебя крайне жесткая позиция, Пэтси.

Это прозвучало, как если бы Томас Дилан[16] посоветовал Бернарду Шоу меньше пить.

Я вышла из себя, и у нас произошел один из самых зрелищных скандалов с дракой над ни в чем не повинной маленькой «Хотпойнт». Финал получился гротескным: я своим телом закрывала любимую простенькую панель управления, а Гордон всячески пытался разбить ее сковородкой.

— Так не доставайся же ты никому! — орал он, с силой молотя по переключателям.

Что значит хорошее качество — на стиральной машине едва остались царапины. Сковородка пострадала больше — на ней появились зазубрины. Составляя список разделенного имущества, я вписала щербатую посудину в столбик Гордона в качестве небольшого мементо нашего абсурда.