«London Calling»
[8], на которой фломастером написано:
Беверли, королеве эдинбургских панков,
Любовь и чмоки.
Джо Эс, 20/01/80.
Старушка мнит себя великим знатоком человеческой природы. Думает, что работа научила ее читать людские души, как объявления в журнале «Хелло!». Когда клиент садится в кресло и объясняет, что́ хотел бы сделать со своими патлами – сухими, жирными, редкими или густыми, – она смотрит ему в глаза и спрашивает: «Уверены?» Клиент начинает нервно ерзать и предлагать другие варианты, а она слушает, щурится – и наконец кивает: «Да, лучше так». И быстренько исполняет задумку, приговаривая: «Вот смотрите, как хорошо! Очень вам идет». Все неизменно довольны. И клиент становится постоянным. А старушка хвалится: «Я этих зайцев знаю как облупленных! Они сами себя так не знают».
Ее единственному сынку-безотцовщине, однако, такой подход не по вкусу. Вот он я, полюбуйтесь, – развалился на кушетке с пультом в руке. Переключаю телевизор на программу «Шотландия сегодня». Мать сидит напротив в кресле и заводит свою шарманку.
– Ну что, – говорит она, сузив глаза за огромными очками, – страховку-то всю пропил?
Старушка продолжает набирать килограммы. Она и так коротышка, а тут еще лицо расплылось. И вдобавок – любовь к черному цвету. Никаких визуальных препятствий на пути возрастного ожирения.
– Нечестно, ага, – отвечаю я рассеянно.
В программу вклинивается спортивная хроника, Дерек Риордан заколачивает мяч в сетку.
– Ну и букмекеры внакладе не остались, – добавляю я.
Старушка, верно, шутит! Она не может не знать, во сколько влетел начальный взнос за квартиру. Может, напомнить ей, что за аварию я получил пятнадцать, а не сто пятьдесят?
– Значит, просадил свои денежки? – Она ерошит малиновую шевелюру.
Я не собираюсь с ней дискутировать.
– Как там говорил великий футболист? «Половину потратил на ипподром, женщин и выпивку. Остальное просадил».
– Ну что ж… – Старушка фыркает, встает и подбоченивается, невольно подражая басисту Жан-Жаку Бернелу с плаката Stranglers у нее за спиной. – Надеюсь, чаю со мной выпьешь?
Не такой уж это гастрономический подарок, как она воображает.
– А из еды?
– Колбаски.
Ах, держите меня пятеро!
– Свиные или говяжьи?
Старушка смахивает с лица очки – на переносице остаются углубления винного цвета – и пытается сфокусировать взгляд, как будто спросонья.
– Ты остаешься на чай или нет? – Она возит очками по блузке, протирая стекла.
– Н-ну… Остаюсь.
– Только не делай мне одолжений, Дэнни!
