Где-то после полуночи услышала шуршание валежника под чьими-то ногами. О, она была эту ночь излишне внимательна к любым звукам вокруг в лесу. Наверное, животное какое-то. Потому что слышится шелест под четырьмя ногами, причем идет очень быстро. На дороге в это время движение заметно замерло. Неудивительно, что и зверь выбрался из глубоких чащоб на поиски пищи.
Но зверь вдруг остановился, замер, вслушиваясь. Мария Иосифовна жалела, что не взяла с собой автомат. Осторожно прокрадывалась в кусты, где спали голодные ребята.
И снова остановилась, чтобы прислушаться. Зверь уже пошел только на двух ногах. Так только медведь подкрадывается, встав на задние лапы. Надо спешить к автомату!
Уже возле кустов, под которыми спали ребята, — даже услышала сонное бормотание кого-то, — прислушалась снова. Животное шло сюда. Любочка?!
И только повернулась, чтобы идти навстречу, — услышала тихое, как шелест листьев под ногами:
— Тетечка!
Стремглав бросилась навстречу, еле минуя деревья.
— Любочка! — произнесла, словно аж из глубины сердца. И сжали друг друга в объятиях. Здесь же и сели. Едва видели что-то в темноте, только глубоко чувствовали.
— «На грузовом авто проскочим через мост до хутора у смолокурни. Не ищите, а проезжайте себе, мы остановим. Виктор», — залпом передала Люба заученное содержание записки. — Вот такое было в записке. Я уничтожила.
— Очень хорошо, девочка. «Проезжайте себе, мы остановим»... Но ехать нечем, придется идти.
— Наша машина сгорела в селе. Там такое... Людей много, фашисты стреляли.
— Герой ты, девочка, герой! Пойдем расскажешь нашим автоматчикам. Ты хоть ела сегодня? Наши ребята голодные, но терпят!
Поднялась Мария Иосифовна, помогая и Любе встать на ноги. Но почувствовала, какой усталостью налилось тело девушки. Близкий свет сходить! Без сна, без еды, в тревоге.
— Пойдем, моя разведчица дорогая, возле ребят отдохнем.
— Подождите, я же не одна, — вдруг вспомнила Люба.
Схватив за руку Марию Иосифовну, потащила ее туда, откуда только что пришла.
«Так вот почему топали четыре ноги» — вспомнила Мария Иосифовна.
— Да кто же там еще, колхозники? — тихо спросила.
— Тетя Кристина. Железнодорожница. Дочь-комсомолку отправила на восток.
...Так стала членом их отряда еще одна советская патриотка, которая окончательно решила не возвращаться домой, пока там командуют фашисты. Добраться до фронта, где-то же он есть, и помогать раненым, защищать Родину, воевать, как воюет ее муж!
Углубившись в лесные пущи, они решили отдохнуть. Вся ночь была хлопотно-тревожной, и, когда после возвращения Любы не стало этой тревоги, дети почти сразу же уснули.
